Девушка из цветочной лодки
Шрифт:
Он отвел меня на лодку, которая вызвала приятные воспоминания о гуанчжоуских плавучих борделях с певичками и крытыми тюфяками, отгороженными настилами, где хватало места для двоих. Идеальное средство для спокойных ночных прогулок. Вот только в этот раз пел мужчина.
Ночь была тихой и темной, почти текучей. Звезды прожигали дыры в лишенном луны небосклоне. Море казалось гладким, словно поверхность озера. Поу-чяй пел старую бесконечную песню о временах года. У него был чистый низковатый голос, тот же самый, который я когда-то слышала у дерзкого мальчишки, взобравшегося на верхушку мачты. Я подождала, пока он споет всю песню целиком, до самого
И только потом я задала вопрос:
— Куда ты меня везешь?
Он бросил весло и закрепил его камнем, привязанным к веревке.
— Это место вполне подойдет. Помолчи теперь. Смотри. Перегнувшись через привальный брус, Поу ударил деревяшкой по корпусу суденышка, и тут же поверхность воды по обе стороны от нас взорвалась взмывшими в воздух крохотными летучими рыбами. Несколько тушек упало на палубу, и Поу со смехом сунул одну прямо мне в лицо, прежде чем вернуть ее в воду.
— Так ты привез меня сода, чтобы показать рыб?
— Ха! Да.
— И это важнее доклада, к которому я готовилась весь день?
— Да!
— Летучие рыбы? — Можно подумать, я их раньше не видела.
— Их так много сегодня!
Я была вынуждена согласиться: в таком количестве я летучих рыб раньше не видела. Правда, у меня не было и возможности спокойно пройти по заливу Тунгчунг.
— Скажи, в том, что ты мне показываешь, есть какой-то скрытый смысл? Я не понимаю…
— Нет никаких скрытых смыслов, A-Иёнг. Может, в этом и есть смысл. Ни о чем не надо думать, никаких книг, казначеев и посетителей, которые стучат в дверь и требуют внимания. Просто рыба и звезды.
— И ты.
— На меня можешь не обращать внимания.
Он идеально выбрал время: мне требовалось отвлечься.
Воздух был свеж, а настроение Поу-чяя — заразительно.
— Тут здорово, только нам уже пора возвращаться.
— Разве ты мало работала? Йёнг, посмотри на себя: ты так напряжена, словно застряла в клешнях. По-твоему, если ты будешь все время думать и планировать, это тебя к чему-то подготовит? Освободи свой разум и дух — и тогда сможешь сразиться с миром.
Мы сидели в молчании, наблюдая за тем, как в деревеньке на берегу одно за другим гаснут окна. Я взяла деревяшку и снова ударила по корпусу, и новые легионы рыб выскочили из воды. В их движении не было никакого смысла: просто естественная реакция на испуг, краткий миг красоты, подаренный миру. Но даже это волшебное зрелище не могло отвлечь мои мысли, разлетавшиеся подобно этой рыбе.
— Хорошо, только помоги мне кое в чем разобраться. — попросила я. — Как мне вести себя с Тунгхой Патом? Лучше раздразнить его, чтобы он ляпнул глупость, от которой не сможет потом отказаться, или сразу надавить? Как думаешь?
— Ай-я! Ты меня не слушаешь! Я не разбираюсь в словесных играх, но знаю: если перекормить куриц зерном, они лопаются и дохнут. Вот то же самое происходит с тобой сейчас, тебя распирает от мыслей.
Суденышко заскрипело, нас обдул холодный ветер. Поу потянулся под навес и набросил мне и себе на плечи по пледу. Теперь я видела только его лицо, на котором сверкала ухмылка, освещенная отраженным от воды светом звезд.
— Видишь? Я, может, и не думаю
— Ах ты… — Я шлепнула его краем пледа.
Потом замахнулась для еще одного шутливого шлепка, но он поймал мою руку и сжал ее. Теплые мягкие пальцы держали меня при покачивания лодки на волнах. Я чувствовала биение его пульса.
А потом он разжал руку, и я ощутила, как на меня волной накатывает усталость. Я склонила голову к нему на грудь и прошептала:
— Мне холодно.
— Отвезти тебя обратно?
Я планировала начать день пораньше, чтобы приготовить помещение для собрания и подкрепиться крепким чаем, но внутренний голос и мой дух убеждали меня остаться тут. И в кои-то веки я послушалась.
Поу-чяй пошел за мной на тюфяк и укрыл меня пледом. Вознеся короткую молитву алтарю на корме, молодой капитан лег лицом ко мне. Я его почти не видела в темноте.
Излучаемая им доброта — или нечто большее — подобно теплу просачивалось в мое тело и сливалось с ним. Мне хотелось, чтобы он прикоснулся ко мне.
— Ты ненавидела меня, — вдруг сказал Поу.
Эти слова застали меня врасплох. Я заставила себя сделать следующий вдох.
— Ты ненавидела меня, — повторил он. — Я об этом знал. Только не верил.
— Нет, я презирала своего отца. Ненавидела всех пунти. И пиратов. И в самом начале ненавидела Ченг Ята, — призналась я. — То, что я чувствовала к тебе, не было ненавистью.
— Ай-я! А я так старался, столько всего натворил, чтобы заставить себя ненавидеть! И все напрасно!
— Клянусь, ненависти не было.
— И я клянусь, что не верил твоей лжи, — сказал Поу. — У тебя были братья или сестры?
Он словно одним ударом пробил мне сердце, и оттуда хлынула боль вместе с правдой. А с ними — вся моя ненависть, вся злость, поселившаяся там с того дня, когда мой братик родился мертвым. Если бы он выжил, вся моя судьба пошла бы по иному пути. Мать не умерла бы. А-ба не проиграл бы свой корабль, и я… и меня бы никуда не увозили.
Да, сейчас я стояла на пороге обретения огромной власти и богатства, но, возможно, останься мой брат в живых, мне выпала бы более счастливая доля.
— Будь моим братом. — попросила я.
И вспомнила жену Ченг Чхата старшая сестра, младшая сестра. Похоже, но не одно и то же.
— Я всегда был твоим братом. — Поу раскрыл мне свои объятия.
Я долго лежала в его руках, обнимая его а ответ, и постепенно соскользнула в легкий, лишенный сновидений сои.
ГЛАВА 38
СОВЕТ
Он высадил меня сразу после рассвета. К этому времени навес был уже поднят, а круглый стол вернулся на свое место.
Освежив лицо и прическу, я накинула красный шелковый халат и отправилась следить за приготовлениями. Женщины выставляли блюда с вяленым мясом и фруктами, а также натертые до блеска чашки для чая. Чуть в стороне лежала груда подушек в цветах каждого из флотов Конфедерации. Я взяла в руки две из них, положила красную на выдвинутый чуть вперед, ближе к носу, стул и задумалась, куда положить желтую. К Пату стоит проявить уважение, но увлекаться этим не стоит. Куда лучше поставить его стул: чуть вперед или отодвинуть назад? Надо ли по обе стороны от него рассаживать синих и зеленых или тем самым я разделю группировки на восточные и западные? Куда посадить черных: рядом с красными или это подтолкнет остальных к ненужным мыслям?