Девушка из цветочной лодки

Фейн Ларри

— Неужели никто не желает высказаться? Ну что же, тогда скажу я. Это, конечно, замечательно — придумывать слова вроде «транзитная перевозка грузов» и «мастера записей и учета» и воображать себя чистенькими торговцами на плавучих базах. Вот только это не изменит нашей сути. Мы — охотники. Мы охотимся на корабли, добываем сокровища, пленяем людей. Мы — морские волки, шесть больших стай сильных голодных хищников. Как нас ни называй, мы останемся прежними. И не умные идеи о «будущем», как она говорит, сделали нас теми, кто мы есть. А вот страх, который мы внушаем врагам и жертвам, — сделал. И

тот, кто встанет над нами, станет главой Конфедерации, должен быть самым сильным волком. Готовым в любой момент порвать глотку тому, кто встанет у нас на пути, готовым убивать и посылать даже собственных людей на смерть. — Пат склонился надо мной, ссутулившись, словно воображая себя тем самым волком. — Слышал я, что однажды Ченг Ят-соу убила мужчину в горячке боя, защищая свою жизнь. Но это не делает ее лидером. Зато я знаю, каким оружием она владеет лучше всего, и такого оружия нет ни у кого из нас. Потому что оно находится у нее в штанах! Однако его не хватит, чтобы обратить в бегство флот из двадцати тысяч человек.

Это было уже слишком. Я встала и повернулась к нему лицом.

— Что? Будешь отрицать? — не унимался Пат.

Мне хотелось придушить его на месте. Вот только он не понимал, что его мерзкое оскорбление показало всем, какую угрозу он видит во мне. Он сам признал мою власть.

— Я считаю совет оконченным, — спокойно сказала я.

ГЛАВА 39

НОЧЬ

Куок Поу-тай остановил меня на сходнях:

— Надо поговорить.

— Я очень устала. — Разумеется, я знала, чего он хочет.

— Нам надо поговорить немедленно.

— Позже. — Я заторопилась мимо него.

Несмотря на ужасную усталость, тело было напряжено, как натянутая тетива. Зрение и слух стали болезненно острыми. Я должна была закончить начатое.

Юный писарь сразу явился по моему зову, принеся кисти для письма и книгу предсказаний. В первую очередь он подтвердил то, о чем говорил уже дважды до этого: час собаки [86] второго дня двенадцатого лунного цикла двенадцатого года правления под девизом Цзясин станет идеальным временем официального принятия титула. И этот час приходился на завтрашнее утро.

86

Час собаки длится с семи до девяти часов вечера.

Дав клятву сохранить информацию в тайне, писарь принялся за работу с кистью. Сейчас я понимала, что имел в виду Ченг Ят, когда говорил о преданности. У меня не было никаких причин доверять этому юноше, и я руководствовалась только своим внутренним чутьем. Я знала: до назначенного времени он никому не скажет о том, что сейчас пишет. Этому человеку я могла доверить свою жизнь. Мое сердце вознесло покойному мужу молчаливые мольбы о прощении. Я становилась его отражением.

Оставшись наконец в одиночестве, я ковырялась в ужине до тех пор, пока лапша в супе не превратилась в клейстер. Горячий чай помог справиться с усталостью от ожидания.

Бухта заполнялась привычными звуками: семьи заливали водой костры, на которых готовили ужин,

моряки задраивали шлюзы, чтобы укрыться от вечерней прохлады. Я переоделась в черную рыбачью куртку и брюки и заплела волосы в одну длинную косу. Тьма поможет мне превратиться в обыкновенную женщину.

К щиколотке я пристегнула кинжал.

Проходивший мимо сампан отозвался на мой свист и причалил. Наполнив ладонь удивленной девушки, хозяйки лодки, серебром, я забрала у нее правило и высадила на берегу.

От бухты тянуло желанной прохладой, а из водной глади прямо перед носом лодки выпрыгивали крохотные рыбки, превращая отражение молодого месяца в танцующие блики. Плечи у меня ныли с непривычки, и я уже начала беспокоиться, не спутаю ли в темноте корабли, но вот наконец добралась до судна By Сэй-йи. Его темная древесина делала корабль похожим на собственную зыбкую тень.

Я уже перекидывала ногу через борт, когда по трапу сбежали четыре женские фигуры. By Сэк-йи вышел из каюты все в той же одежде, в которой был на совете, словно ожидал меня.

— А-Йёнг, какой приятный сюрприз. Вот только, как видишь, у меня уже достаточно женщин.

— Нам надо поговорить. Вдали от лишних ушей.

— Ну что же, мне пора перекусить. Присоединишься ко мне на камбузе?

By отвлек своего кока от уборки и помог мне устроиться в крохотном, забитом скарбом уголке, смердевшем уксусом и пастой из креветок. В слабом свете почти пустого светильника толстяк делал вид, что внимательно всматривается в недра шкафчика, наполненного сухими травами и кореньями.

— Странно, что ты пожелала поговорить «вдали от лишних ушей», хотя каждое ухо под этим краем неба уже слышало, как я недавно оскорбил драгоценных придурков Ченгов.

— Мне как раз хотелось уточнить, — сказала я. — Я впервые об этом услышала только на совете.

— Правда? Если бы я шел на поводу у своих подозрений, то сказал бы, что меня подставила одна очень хитрая женщина. Вот только не пойму, почему после всего того, что я…

— Я тебя просила всего лишь поговорить с ними.

By приподнял крышку с банки и взял сливу, сочащуюся сиропом.

— Вот как ты теперь об этом говоришь. Забавно, но мне на память почему-то приходит твоя просьба «от них избавиться». Кажется, старею. Хочешь сливу?

Я жестом отказалась от угощения.

— А мне помнится, как эти слова произносил ты сам. Надеюсь, ты не…

— Я только поговорил с одним из них. — By проглотил еще одну сливу и закрыл банку. — О том, что те, кто знал его дядю с незапамятных времен, не станут подчиняться командующему флота Красного флага, если у того не будет поддержки Ченг Ят-соу. Или если этим командующим не будет Ченг Ят-соу собственной персоной.

— Не может быть! Ты не мог так сказать!

— Я всего лишь говорил правду.

— Мой дорогой друг, правда неизвестна тебе самому.

— Не надо называть меня «дорогим другом», милая. Неужели ты думаешь, что я тебя не раскусил? Ты пришла сюда не обсуждать обидчивых мальчишек Ченгов. Ты здесь для того, чтобы убедить меня поддержать Куок Поу-тая. Неужели я вижу на твоем лице удивление? Думаешь, никто не догадался о твоих планах? Надеюсь, на свадебном застолье будет достаточно угощений.