Девушка из цветочной лодки
Шрифт:
Ченг Ят казался искренне ошеломленным. Он думал, что преподносит мне сюрприз, но просто не понимал моих чувств. Я не хотел вернуться в ту жизнь, даже на половину удара сердца, даже чтобы разрушить прошлое раз и навсегда.
Я спустилась в ближайшую кладовую, где заперлась, заглушив звуки, запахи и призраки Санвуй. Обняв колени в темноте, я видела огромные глаза девочки, сборщицы моллюсков. Что, если бы мы поменялись местами? Что, если бы я оказалась на шаг быстрее и проскользнула внутрь храма? Где бы я была сейчас? Как одно мгновение может изменить вашу жизнь!
Я так дрожала, что опасалась
— … Нет причин идти туда сейчас.
Мне стало интересно, почему Поу-чяю не все равно.
— Кто отдает приказы на этом корабле? — возмутился мой муж. — Не она. И не ты.
Мы, видимо, подплыли совсем близко. Было слышно, как кричат птицы в мангровых зарослях. Я взялась за поручень, но передумала. Нет, не позволю себе смотреть. Вдруг какой-нибудь местный пунши узнает меня в лицо и растрезвонит всей деревне: «Сэк Йёнг — та шлюха, помните, черепашье отродье — теперь пиратка!»
Течение сместилось подо мной; нижняя поперечина застонала, как при повороте судна. Мы с грохотом прошли через небольшую полосу, где гладкая вода бухты встречалась с бурным течением широкого канала. Я тысячу раз преодолевала этот участок в отцовской лодке.
Я отсчитала десять сильных ударов сердца до того места в канале, где, в зависимости от ветра, мы должны были войти в широкую лагуну.
Еще десять ударов, но корабль держался того же курса. Мы плыли мимо. Ченг Ят не причалил, но и не поддался на мои уговоры. Никто не потерял лицо.
Я лежала скрючившись, как рак-отшельник в своем панцире, пока мы не оказались далеко за пределами моих уродливых, уже изрядно сморщившихся воспоминаний.
Много ночей спустя меня мучил озноб в мышцах и костях. Я день и ночь глотала горькое лекарство, опасаясь, что подхватила кашель, поразивший половину экипажа.
Я потянулась закрыть окошко, но казначей заставил меня оставить его распахнутым, чтобы в каюту проникал свет. Луна была почти полной, небо ясное и холодное. Я укуталась в одеяло, обмакнула кисть в чернила и провела две горизонтальные черты в левом верхнем углу [65] листа бумаги.
65
Традиционно китайцы писали справа налево сверху вниз.
— Неправильный порядок, — возразил казначей.
Тогда я начала заново с короткой откидной влево. Я не планировала продолжать обучение чтению и письму, просто решила воспользоваться подвернувшейся возможностью: я поймала казначея на при карман и ван и и чужого серебра и в обмен на молчание попросила обучать меня.
Я копировала слово, пока не дошла до конца столбца.
— Что я велел тебе написать? — буркнул казначей. — «Бык». — Он схватил бумагу и встряхнул ее. Чернила потекли по странице, испортив мою работу. — Тогда почему ты накалякала «полдень» [66] ?!
66
Указанные иероглифы
— Дай сюда. Напишу правильно.
Кто-то постучал в дверь каюты и приоткрыл ее. Заглянул матрос.
— Потушите свет. Приказ капитана, — сказал он, а затем сообщил казначею: — Вас ищет капитан.
— Что происходит? — спросила я.
— Ночной налет, — пояснил матрос, выходя вслед за казначеем.
Я накинула плотный халат и вышла на трап.
От ветра загорелись огнем уши и закружилась голова.
Мужчины внизу говорили шепотом. Лебедки молчали, сампан опускали вручную. Далекие огни зависли над собственными слабыми отражениями: видимо, рыбаки, которые ловят креветок, трудились всю ночь. Я представила аромат вареных креветок с утра пораньше, но удовольствие сменилось кисловатым привкусом в горле. Джонка нырнула вниз. Желудок сжался.
Я добралась до поручня как раз вовремя. Меня вывернуло наизнанку за борт.
Что-то холодное прикоснулось к запястью. Раскрыв глаза, я увидела смутный силуэт, который постепенно превратился в старика с густой седой бородой, похожего на паука. Горло мне забила мокрота, пришлось сглотнуть, прежде чем я смогла спросить:
— Вы кто?
A-и ответила откуда-то из-за спины старика:
— Человек с лодки, которая занимается ловлей креветок. Знаком с китайской медициной.
Два пальца надавили мне на щеки, оттянув веки, чтобы лекарь мог заглянуть мне в глаза. Потом он велел мне повернуться на бок.
— Мне нужно осмотреть твою нижнюю часть спины и живот.
A-и ответила за меня:
— Она не пугливый цыпленок. Вперед, смелее.
Кончики пальцев старика напоминали холодные каменные пестики. В каюту вошел кок, поставил кувшин и сказал:
— Зовут знахаря.
— Придет, когда тут закончит, — отмахнулась А-и. — Убирайся. От твоего уродливого лица ей станет только хуже.
Старик перевернул меня на спину и стал тыкать туда-сюда в живот, кряхтя даже громче меня. Встревожившись, я нетерпеливо спросил:
— И что там?
Лицо лекаря ничего не выражало, зато A-и до странности смутилась.
Когда знахарь сжал мне талию, я рявкнула:
— Ты не собираешься сказать мне, что случилось?
— Тс-с! Лежи спокойно, тогда я смогу определить, мальчик это или девочка.
Я не дышала, казалось, двести лет, пока до меня доходил смысл его слов. Это невозможно. Только не со мной. Я была так осторожна — большую часть времени.
— Это чушь! Убирайся отсюда! Нет, погоди-ка! — Я потянула старика за рукава и прошептала: — Аконит. Сможешь достать?
Многие знакомые девушки избавлялись от плода с помощью этой редкой травы. Все, кроме одной, оправились от последствий, и ни один нежеланный ребенок не появился на свет.
— Пожалуйста, я заплачу. Только не говори никому!
Глаза знахаря наполнились отвращением. Он вырвался и засеменил к двери.
— Погоди, — остановила его А-и. — Мальчик или девочка?
Старик пожал плечами.
— Может, ягненок. Будет блеять, как эта овца.
— Верни его, — велела я А-и, но знахарь уже был таков.