Девушка с экрана. История экстремальной любви
Шрифт:
Мой родственник, которому я должен был за все, встречал меня в аэропорту, чтобы отвезти на «Аэропорт». Я привез ему галстуки, виски, кашне, детям — конфеты и печенье. Я опять жил в квартире поэта, чувствуя, что это моя последняя остановка — в пустыне.
Расцеловавшись с Лизой, его женой, мы пошли в гараж, заводить и забирать машину. В ней все время что-то не стартовало, не открывалось, не запиралось, не включалось, не работало, и каждый раз местные механики радовались моему приезду: машина
Через час я вернулся домой, чтобы принять душ и вручить Лизе ее сладкие сувениры. И большую головку голландского сыра, это были ее слабости: сыр и сласти.
Не успела она закрыть за собой дверь, как раздался звонок.
— А я знала, что ты прилетишь сегодня!
— Откуда?
— Ты мне приснился.
— Какие странные сны вам снятся.
— Наоборот, прекрасные! Когда мы увидимся?
— Я не уверен, что хочу вас видеть.
— Не выдумывай, ты хочешь — я сейчас к тебе приеду? Я уже собрана.
— Не хочу, — сказал я и повесил трубку.
Через полчаса в дверь раздался звонок. Она прыгнула мне на шею.
— Любимый, я так ждала тебя! Как хорошо, что ты раздетый!..
— Я принимал душ…
— Какая разница, пойдем в постельку. Я думала, не доживу до того момента, как ты обнимешь меня и мы ляжем…
Я отстраняюсь от нее:
— А что-нибудь, кроме «ляжем», тебя интересует?
— С тобой — нет. Ты бесподобен в постели. И то, что ты в ней делаешь, лучше всех твоих романов!
— Какая глубокая литературоведческая оценка моих произведений.
Она в своем знаменитом комбинезоне. Красиво накрашенная, вымытая, свежая, воздушная. Уникальная талия, лобок дразняще выступает и обрисовывается. Голые руки поднимаются, обнажая нежные подмышки. Я наклоняюсь и целую ее подмышку. Она начинает трепетать, ее мгновенно повлажневшие пальчики водят по моей коже.
— Пойдем, Алешенька, ляжем. Я сейчас не выдержку стоя и растерзаю тебя.
Я переворачиваю ее на живот. Смотрю на ее выточенную спину, талию и не могу поверить, что Бог мог создать такое совершенство. Она уже стонет — от моего колена, вдвинутого между ее половинок, и поворачивает ко мне лицо, не понимая, почему я не вхожу.
— Сейчас, Алешенька, сейчас, молю!..
Едва я вхожу, как она кончает, едва я начинаю двигаться, как она кончает опять, через минуту сливаясь со мной в третьем моментальном оргазме.
— Алешенька, ты мое чудо! — Она целует губами висок и шепчет в ухо: — У меня никогда такого в жизни не было: три раза подряд.
Счастливая, сексуальная, удовлетворенная улыбка разливается на ее лице.
— …а ты можешь сделать так, чтобы я пять раз кончила?!
— Это зависит от твоего организма.
— И от моего любимого фелацио! Которому,
Она наклоняется и целует.
— Алешенька. — Она ложится мне на руку шеей и шепчет в ухо: — Я много думала и мало спала…
— И что же ты надумала, когда с кем-то… то есть мало спала.
— Я хочу от тебя малыша.
— То есть?
— Мальчика. Живого малыша.
— Ты это серьезно?
— Ты мой бог, я тебя безумно люблю и хочу иметь тебя всегда, в виде маленького принца.
— Ты вообще представляешь, что такое вырастить ребенка?
— Да! Я буду его безумно любить.
— И как тебе это видится: ты здесь, я там?
— Не волнуйся, мне от тебя ничего не нужно. Я сама все сделаю и его выращу.
— Ты хотя бы представляешь, сколько стоит ребенок и как дорого…
Деньги — это шестое чувство, без которого вы не можете пользоваться остальными пятью.
— Не волнуйся, я у тебя денег не попрошу.
— Хорош отец, который не будет содержать своего ребенка.
— Ты мне его только сделай, а выращу я его одна.
— На зарплату актрисы? А как ты в театре будешь играть — беременная? Или с набухшей грудью? Станешь играть голую героиню-любовницу, у которой из сисек молоко брызжет?!
— Я все сделаю, я справлюсь, только подари мне ангела. Я так мечтаю иметь сынулю от тебя.
Я вздрогнул.
— И где вы будете жить — с мужем-алкоголиком, импотентом, который поднимает на тебя руку?
— Откуда ты знаешь? — она искренне удивлена.
— Догадался.
— Ах да, ты же писатель. Наблюдательный.
— И потом, я никогда не соглашусь, чтобы моего ребенка рожали в этом рабском государстве.
— Хорошо, я рожу в Америке.
— Ты знаешь, сколько стоят роды в Америке, хотя бы примерно?
— Не знаю.
— Доктор, госпиталь, анестезиолог, препараты — как минимум десять тысяч долларов. Это если ты рожаешь естественно. И не считая стоимости пребывания малыша в новорожденной комнате. А если у него осложнения и он должен провести больше дней на родильном этаже, то это разорение.
— Как же у вас рожают? Ужас!
— Нормально, медицинская страховка все оплачивает.
— А я могу получить такую?
— Нет, у тебя муж — советский поданный.
— Российский теперь.
— Что в лоб, что по лбу.
— Алешенька, придумай что-нибудь, ты такой умный.
— Я придумал: я позвоню своему издателю и узнаю, вышла ли моя книга.
Она, сложив губки, встает и, маршируя упругими ножками, уходит в душ. Я поражаюсь крепости ее ног и бедер. Видимо, легко бы родила… И тут же выбрасываю эту шальную мысль из головы.