ДМБ-90, или исповедь раздолбая.
Шрифт:
– Здравствуй, зоопарк, здравствуйте милые зверушки! Вот и прибыл ваш любимый дрессировщик! Ну, кто сегодня будет прыгать с тумбы на тумбу за морковку, а?
– Мгновенно среагировал я, приставив ладонь к уху.
Шуточки моментально закончились, все молча и с ненавистью разглядывали меня.
– Посвежел, сука! – сказал кто-то не то с завистью, не то со злостью.
Сплюнув сквозь зубы на пол и развернувшись к ним спиной, я вразвалочку прошагал в спальное расположение, помахивая ручкой издевательски:
– А как вы хотите? Режим-с, батеньки, режим-с! Утром чистка
Из канцелярии высунулась голова Баранова:
– Ахмеджанов!
– Чё?
– Не чё, а я!
– Чё, не чё, а я? – Продолжал я издеваться.
Посмотрев на меня с секунду непонимающим взглядом, замполит сделал приглашающий жест рукой:
– Ну-ка, зайди.
В кабинете находился ещё и «стакан», угрюмо смотревший на меня исподлобья.
– Здравия желаю, товарищи офицеры!
– Ты чего себе позволяешь, а?!
– Так это, эйфория у меня, однако.
– Какая на хрен эйфория?!
– Да вот такая - рожи ваши скоро не увижу больше!
– Да, а на «губу» не хочешь перед отпуском?! – Захлебнулся от возмущения Баранов.
– А под трибунал не хотите?
– Это с какой ещё радости, боец? – Вскинул голову «стакан».
– Да с такой, блин. Насквозь больного солдата отправлять на «кичу», думаю, Москве это не понравится, товарищи офицеры. Человек после операции, которую ему сделали после того, как тут угробили здоровье, а вы его на гауптвахту! Кстати, а где товарищ старший лейтенант?
– Он уже капитан, Ахмеджанов.
– О как, вот это новость, в рост идёт человек, молодец. А вот вы, капитан, вниз сползаете. Наверное, всё в корень уходит. Алкогольные пары давят на вас. Определённо давят, как атмосферный столб на Осю Бендера, – ехидно констатировал я.
– Баранов, за каким хреном ты этого придурка позвал сюда? Пошёл вон отсюда, щенок! – Взъярился «стакан».
Тут я уже и сам понял, что пора ретироваться, а то наломаю дров, что действительно отпуск проведу в части. И такое возможно, меня предупреждали об этом в госпитале.
Всю ночь я проболтал с Вовкой. Мы делились новостями, сплетнями, заодно он отдал письма, которые пришли мне, пока я валялся в госпитале. Угомонились мы под утро.
– Серёга, с тобой завтра наш ротный поговорить хочет.
– О чём, Вов?
– Завтра узнаешь, – повернувшись на другой бок, зевнул Марков.
Командир роты появился только после завтрака. Сразу вызвал к себе. Мы там были с ним одни. Расспросив о моём здоровье, как прошла ночь, пишут ли из дома, он как-то начал мяться.
– Правда говорят, что ты не вернёшься?
– Ну да, а разве могут быть какие-то сомнения?
– Вот об этом я и хотел вообще-то с тобой поговорить, Сергей.
– Взять вас с собой?
– Нет, конечно. – Засмеялся ротный.
– Выкладывайте, разговор останется между нами. – Вмиг посерьёзнел я. – Я весь во внимании.
Капитан долго вертел карандаш в руке, а потом начал:
– Видишь ли, Сергей, мне и самому тут многое не нравится, но одному никак
Капитан говорил долго, толково, обстоятельно. Глаза во время разговора не прятал, а смотрел прямо и чётко. Признаться, мне нравился этот мужик. Было в нём что-то человеческое и в тоже время решительное, жёсткое. Такому можно верить. Я смотрел на него и думал, неужели мне наконец-то повезло с командиром. Эх, где же ты был раньше, капитан?!
– Уедешь домой старшим сержантом, старшиной сделать тебя не могу, уж извини, слишком вспыльчивый ты.
– Вовка будет главным?
– Нет, хотя кандидатура идеальная, но ты, как его близкий друг, распояшешься, чувствуя полную безнаказанность. А мне бы этого не хотелось, Сергей.
– А кто же тогда, если не секрет, конечно?
– Не секрет. Кукарских Игорь. Из Кемерово.
– Ну, хороший мужик, - одобрительно кивнул я, - только с хитрецой, но дело иметь с ним можно.
Минут пять мы сидели молча, потом ротный посмотрев на меня, спросил с тайной надеждой в голосе и глазах, нервно вертя карандаш в руках:
– Ну, что надумал, Серёга?
– Товарищ капитан, обманывать вас не хочу и не буду. Моя цель вообще комиссоваться, если ничего не выйдет с этой затеей, то вернусь. Вы мне дайте свой домашний адрес, я вам телеграмму отобью обязательно.
– Сейчас не дам, мало ли что, а вот когда поедешь в аэропорт, то я тебя провожу, тогда адрес и получишь. За авторитет свой не волнуйся. Тебя кавказцы хоть и ненавидят, но уважают – ты же не посадил никого, да и чмошником не был. А они это ценят. Сила духа, она выше физической. Предложение ты получил, причём заманчивое предложение. Теперь следующий шаг за тобой. Думай, Серёга, думай.
– Обещаю, - улыбнулся я. – Тем более мне это свойственно вообще-то.
Довольный разговором, но сильно озадаченный, я вышел из канцелярии, где меня уже поджидал Марков, в нетерпении измеряющий шагами периметр центрального прохода.
– Ну, что? – Подлетел он ко мне.
– Пока ничего, Вовчик. Пока ничего, но обещал подумать. Пойдём покурим лучше.
Курить в казарме можно было везде, хоть в спальном расположении. Дым всё равно не ощущался. Дело в том, что с наступлением холодов, в казарме было как в гостях у Деда Мороза – окна в ледяных разводах, дверные ручки в инее, при дыхании шёл пар. Виной столь красочному дизайну была отопительная система. До нас горячая вода не только в кранах не доходила, но и до батарей. Здание прогревалось до второго этажа. Внутри помещения было + 4 по Цельсию. Все ходили в ватниках и ушанках, что ещё более ассоциировалось с лагерной жизнью. Спать ложились не раздеваясь, поверх одеяла, накидывая в дополнение шинель.