Дневник переводчика Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664). Перевод, комментарии, немецкий оригинал
Шрифт:
4 января польский посланник настаивал через своего пристава, что желал бы говорить с думным дворянином Нащокиным о некоем деле.
5 января польский посланник был в Посольском приказе у думного дворянина Нащокина и сообщил тому, что великий канцлер Великого княжества Литовского господин Пац велел ему напомнить господину Нащокину, чтобы тот продолжил и не оставлял дело мира на условиях, принятых им на переговорах во Львове. Его Королевское Величество лично направился со своими войсками на русские границы, не имея другого намерения, кроме как только и единственно двинуться со своими комиссарами, назначенными для устроения переговоров, под Севск ради поисков почетного мира и дарования покоя странам и людям, которых доверил ему Всевышний. Поскольку, однако, он не имел ни полномочий, ни приказа вести далее переговоры об этом деле, то в этот раз вынуждены были остановиться на этом.
8 января посланник польского короля получил при прощании царское письмо, которое гласило, что если Его Королевское Величество освободит и отошлет в Смоленск стрелецкого полковника Ивана Монастырева, то взамен ему выдадут искомого Новожинского.
10 января польского посланника Венцлавского вновь вызвали в Посольский приказ для нового совещания о мире с думным дворянином Нащокиным. Поскольку, однако, он не желал вступать в переговоры относительно мирного договора, его спросили, не согласится ли он передать господину канцлеру Пацу, чтобы тот убедил Его Королевское Величество возобновить переговоры о мире и назвать место и время их продолжения. Он ответил, что, если Его Царское Величество соблаговолит отправить ради этого гонца к Его Королевскому Величеству, то Его Королевское Величество рассмотрит это дело.
16 января польский посланник Венцлавский уехал вместе с гонцом Его Царского Величества стряпчим Кириллом Пущиным, отправленным из Москвы с письмом, побуждавшим назвать место и время для переговоров и послать этого Венцлавского или кого-либо другого в Москву к Его Царскому Величеству с необходимыми полномочиями [363] .
19 января
363
Вероятно, дата отъезда Пущина и Венцлавского, приведенная в «Дневнике», близка к истинной. Н.Н. Бантыш-Каменский (Там же) называет в этом качестве 8 января, однако царская грамота королю, посланная с Пущиным, датирована 15 января по юлианскому календарю. См.: Wojcik Z. Traktat andruszowski 1667 roku i jego geneza. Warszawa: Panstwowe Wydawnictwo Naukowe, 1959. S. 154.
28 января отправили в ссылку в Казань, не проведя разбирательства, двух польских переводчиков – Людвига Ширецкого и Яна Булака. Казацкий полковник Василий Дворецкий оклеветал их без всякой вины в том, что они якобы были неверны Его Царскому Величеству и побуждали казаков вновь перейти на польскую сторону.
3 февраля Его Царское Величество лично устроил в поле под Новодевичьим монастырем смотр вновь собранным в Москве войскам, частью чтобы достойно принять прибывающего английского посла, частью из-за противоречивых известий с Украины – на тот случай, если дрогнут отправленные против врага войска. Этот смотр был устроен с большой пышностью и торжественностью ради множества иностранцев, которые в то время находились в Москве, ибо русские обращают больше внимания на славу и молву, чем на доброе управление и воинский распорядок. Однако, оставив все подобные соображения, следует справедливо засвидетельствовать, что на устроенный в форме двора или замка с отапливаемым покоем театр, где лично находился Его Царское Величество со своими вельможами, и на другие ненужные и бесполезные для подготовки к войне расходы истратили около восьмидесяти тысяч рейхсталеров. Прямо над театром находился великолепный наряд из ста пятидесяти тяжелых пушек, не считая полевых и полковых орудий и мортир, которые разделили между полками. Конница насчитывала около семнадцати тысяч человек, а пехота до двадцати тысяч и более. Все войска были хорошо обучены и вооружены самым роскошным образом. После смотра до поздней ночи стреляли и давали залпы из орудий.
5 февраля все было готово к приему посла английского короля. Возникло, однако, несогласие среди тех, кто должен был сопровождать его со двора, где он оставался на ночь, в миле от резиденции Москвы. К тому же отправленные к ним гонцы все сбились с пути, так что дело задержалось до темной ночи. Посол не соглашался въехать ночью, а остановился на ночь в полумиле от города.
6 февраля с большой пышностью принимали английского посла графа Чарльза Ховарда. Его свита состояла из 72 человек. Он также привез с собой супругу и сына. Вся конница, смотр которой был четыре дня назад, выехала навстречу ему в поле, пехота же встала по обе стороны дороги, начиная от места, где русские приставы, одним из которых был думный дворянин Иван Афанасьевич Прончищев, а другим – некий дьяк [364] , встретили посла. Его посадили в сани, отправленные ему навстречу царем, и сопровождали вплоть до посольского двора, который в этот раз был устроен в доме голландского купца Давида Ритцена [365] , представлявшем собой роскошные каменные палаты. Посол со своим сыном поместились в двух больших санях, обитых изнутри соболем, а его супруга и ее служанки – в зимнем возке, покрытом красным бархатом с серебряной гравировкой. Дворяне и прислуга посла ехали верхом вместе со многими знатными царскими дворянами, одетыми самым роскошным образом, на царских лошадях. Это посольство принимали с такой роскошью, что я до того не видел, чтобы в Москве кому-либо воздавали подобную честь и уважение. Несмотря на это посол сразу по прибытии отослал грамоту, жалуясь на неуважение и оскорбление, причиненное ему, а с ним и его королю и государю, Его Величеству королю Англии, накануне, когда он готовился к въезду. Ведь его задержали до ночи и в конце концов, введя в заблуждение, не приняли, так что он, паче чаяния, был вынужден остановиться за городом. Это великое оскорбление не в обычае у других учтивых народов, так что тех, кого найдут в этом виновными, следовало бы справедливо наказать.
364
Вероятно, имеется в виду дьяк Посольского приказа Дементий Башмаков. См.: Miege G. A Relation of Three Embassies from His Sacred Majestie Charles II to the Great Duke of Muscovie, the King of Sweden, and the King of Denmark. L.: John Starkey, 1669. P. 126–127; РГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Кн. 11. Л. 239 об.
365
Двор Давида Ритцена находился в Китай-городе, неподалеку от Ильинских ворот. См.: РГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Кн. 11. Л. 154 об.
11 февраля посол английского короля был на открытом приеме у Его Царского Величества в Грановитой палате. Его ввели самым роскошным образом и принимали с великим уважением. Первым навстречу ему отправили стольника Ивана Андреевича Хилкова [366] , затем Никиту Ивановича Шереметева, а перед палатой для приемов – боярина князя Ивана Алексеевича Воротынского. Его приставами, которые ввели его, были окольничий Василий Семенович Волынский и думный дворянин Иван Афанасьевич Прончищев. Палату для приемов и придворных служителей украсили самым роскошным образом золотом и серебром, жемчугом и драгоценными камнями, соболями и дорогими мехами. Этот чрезвычайный посол передал Его Царскому Величеству, что Его Величество король Англии весьма благодарен за помощь, оказанную ему в его изгнании, когда тот передал ему некоторую сумму денег [367] . Ныне же, когда Всевышний позволил ему, Его Королевскому Величеству, занять в Англии престол славного государя, блаженной памяти его отца, возвеличив и укрепив его в наследовании государства, Его Царское Величество послал поздравить его через своих великих послов, стольника князя Петра Семеновича Прозоровского со товарищи, побуждая к возобновлению доверия и дружбы и доброй переписке, которую издревле имели достохвальной памяти предшественники их обоих. Его Величество король Англии, отвечая на это посольство и желая возобновить доброе доверие, пожелал отправить и послать этого чрезвычайного посла, будучи совершенно убежден в необходимости этого и искренне склоняясь к тому, чтобы во время этого посольства наилучшим образом обсудили и устроили все, что будет способствовать дальнейшему продолжению и укреплению добрых сношений между обоими государями, Его Королевским и Царским Величествами. Об этом посол желал объявить и сказать больше во время будущих переговоров.
366
Автор «Дневника» ошибается или в имени посланного, или в его чине. Иван Андреевич Хилков был боярином с 1655 г.
367
Речь идет о займе мехами, который русское правительство предоставило Карлу II, находившемуся в изгнании, через его посла Джона Колпепера весной 1650 г.
12 февраля разослали приказ всему ополчению быть готовыми и отправить продовольствие в Калугу санным путем.
13 февраля английский посол был сначала перед Его Царским Величеством, а затем с переговорщиками, ближним боярином и наместником астраханским князем Никитой Ивановичем Одоевским, а также с ближним боярином и наместником суздальским князем Юрием Алексеевичем Долгоруковым, окольничим и наместником башкирским Василием Семеновичем Волынским, думным дворянином и наместником елатомским Иваном Афанасьевичем Прончищевым, посольским старшим дьяком Алмазом Ивановым и латинским дьяком Лукьяном Голосовым. Там он говорил о беспошлинной торговле, которую издревле обещали английским купцам в награду за открытие Архангельской гавани [368] , подтвердив и удостоверив это многими дипломами и привилегиями достохвальных предшественников Его Царского Величества. Несколько лет назад, однако, Его Царское Величество запретил и приостановил ее доныне из-за внутренней войны в Англии [369] . Английский же король желал, чтобы Его Царское Величество соблаговолил в соответствии с привилегиями своих достохвальных предшественников устроить беспошлинную торговлю, которая была основой и главным условием добрых отношений и доверенной дружбы обоих государей, восстановив ее в полном объеме и возобновив и укрепив своим подтверждением, и тем подтвердил прежние добрые сношения между обоими государствами. Русские же не хотели и слышать ни о какой беспошлинной торговле, но утверждали, что некоторые английские купцы получили подобные привилегии в качестве особой милости от достохвальных предшественников Его Царского Величества. Затем, однако, сама Английская компания [370] не выполнила многие пункты договора с Его Царским Величеством. Также и Его Величество король Англии, достохвальной памяти государь Карл I, отец нынешнего государя, Его Королевского Величества, когда против него выступила вся Англия, а с ней и эта русская компания, нарочно просил Его Царское Величество, чтобы тот отнял привилегию у этой компании как у бунтующих подданных и отобрал дар свободной торговли [371] . Его Царское Величество справедливо отнял у них эту привилегию и вольность законным образом
368
В действительности первая грамота русских царей английским купцам датирована 1555 г., задолго до основания порта Новохолмогоры на месте современного Архангельска в 1584 г. Имеется в виду, вероятно, сам факт открытия морского пути из Европы в Россию.
369
Запрет английским купцам торговать в России был наложен в 1649 г. после казни короля Карла I.
370
Имеется в виду английская Московская компания.
371
Имеется в виду отмена привилегий Московской компании русским правительством в 1646 г.
17 февраля английского посла вновь вызвали на переговоры. Русские желали непременно добиться от него предложений Его Величества короля Англии, касавшихся нынешних русских дел, и лишь в конце объявить свое суждение об условиях торговли, которые якобы являются частным, а не государственным делом. Посол был с этим совершенно не согласен и стоял на том, чтобы в соответствии с ясно высказанным приказом Его Величества короля Англии не переходить ни к какому иному делу без полного подтверждения стародавней свободной торговли. Русские начали подчеркивать великие благодеяния, оказанные Его Царским Величеством Его Королевскому Величеству в его изгнании. То, что у Английской компании отобрали свободу торговли, привело якобы не к убытку, а к выгоде и пользе Его Королевского Величества, ибо те изменили своему государю. Англичанин ответил, что это благодеяние возместили уместной оплатой и большой благодарностью, ныне же подобает, чтобы Его Королевское Величество не позволил отнимать у жителей и верных подданных своего государства ничего из прежних привилегий, а постарался восстановить их в прежнем состоянии. К тому же боярам и советникам Его Царского Величества хорошо известно, что эту свободную торговлю даровали и утвердили не отдельным английским купцам как милость, которой они были достойны, но всей Английской компании в качестве полного возмещения за найденную английскими судами Архангельскую гавань. Его Величество король Англии ныне отправил его, посла, к Его Царскому Величеству требовать это от русского государства как принадлежащее королю и как справедливый и истинный долг. Не следует полагать, что он прибыл сюда просить о милости, на деле же он намерен по праву взыскать долг, без удовлетворения которого невозможно говорить о прочем.
19 февраля английский посол вновь был на переговорах. У него еще раз выпытывали, намерен ли он открыть обещанные предложения и перейти к дальнейшему, на что он ни в коем случае не хотел согласиться. После этого бояре и господа переговорщики объявили ему, что Его Царское Величество не может теперь позволить свободную торговлю из-за больших военных расходов, поскольку он вовлечен в несогласия со многими государствами и войну с весьма могущественными врагами. Если же Всевышний позднее споспешествует миру его государства со всеми соседями, то некоторым английским купцам, имена которых ныне следует уточнить, из уважения к доверенной дружбе с Его Величеством королем Англии может быть дозволена беспошлинная торговля на определенную сумму. Посол, однако, не хотел принять и это заявление, вновь настаивая на подлинном обновлении и подтверждении прежних привилегий. Далее он требовал истинного и справедливого удовлетворения за оказанное ему перед его въездом неуважение, как это принято у других христианских государей. Ведь он, будучи совершенно готов к въезду, принужден был провести ночь перед царской резиденцией, не зная тому причины. В противном случае он не будет ни о чем более вести дальнейшие переговоры и вынужден настаивать на своем отъезде из-за великого неуважения к Его Королевскому Величеству и всей Английской короне. Наши же обвиняли посла в сильнейшем упрямстве и уверяли, что он, продолжая таким образом, намерен намного более разрушить доверие между обеими государями, нежели укрепить его. Вне всякого сомнения, его государь, Его Величество король Англии, который, как следует из предыдущих сношений, был настроен весьма искренне, не приказывал ему подобного. Что же касается его требования относительно неуважения, оказанного ему лично, то он перед тем и сам предложил, чтобы служители, которых найдут виновными в этом, были наказаны в соответствии с обычаями Его Царского Величества и этой страны, а самому послу не пристало придавать этому делу столь большое значение и выдвигать столь суровые требования. К тому же Его Царское Величество претерпел много большее неуважение, нежели он, посол, поскольку его люди вынуждены были напрасно ожидать целый день с утра и до темной ночи, напрасно приготовив все, посол же мог въехать вовремя, если бы сам пожелал этого. Поскольку, однако, из-за несвоевременных требований и совершенно непочтительного начала в конце концов стало слишком поздно, Его Царское Величество не желал допустить, чтобы чрезвычайный посол его доверенного друга, Его Величества короля Английского, въехал ночью, а не днем [372] . В конце концов после долгих разногласий наши поднялись и объявили послу, что Его Царское Величество желает видеть его сегодня у своего царского стола. Они же теперь не имеют времени для переговоров, а намерены сообщить все, что услышали от него, Его Царскому Величеству и дать ответ на это в другой раз. С этими словами господа переговорщики вышли из палаты, посол же оставался там со своим приставом, думным дворянином Прончищевым, пока не прибыл от Его Царского Величества стольник Никита Иванович Шереметев и не проводил господина посла к царскому столу, который был приготовлен в Грановитой палате самым роскошным образом. Его Царское Величество сидел в одиночестве за отдельным столом, господин посол с несколькими боярами – за другим и английские дворяне с несколькими русскими знатными людьми – за третьим. Все происходило с большой пышностью по обычаю этой страны и т. д.
372
Ср. официальное царское объяснение задержки въезда, сделанное царем через думного дьяка Лукьяна Голосова 5 февраля 1664 г., в РГАДА (Ф. 35. Оп. 1. Кн. 11. Л. 179): «А если б принят ты был ночным времянем, и то б было тебе непригожу».
21 февраля стряпчий Кирила Пущин, отправленный с царской грамотой к Его Величеству королю Польскому, вернулся в Москву без какого-либо письма. Польские и литовские отряды, проникавшие вплоть до Карачева на расстоянии тридцати миль от Москвы, разграбили все его пожитки, так что сам он едва спасся.
24 февраля прежний секретарь Венцлавский прибыл в Москву в качестве посланника от Его Величества короля Польского.
25 февраля он был на открытом приеме у Его Царского Величества в новой деревянной палате [373] . После того как он передал королевское письмо, Его Царское Величество спросил устно о здоровье Его Королевского Величества. Он отвечал: «Когда я выехал от Его Королевского Величества, моего всемилостивейшего государя, то оставил его в добром здравии при своем войске, набранном из поляков, литовцев, немцев и других христианских народов, а также татар и казаков, под Севском на русской границе, намеренным счастливо исполнить в дальнейшем свой храбрый замысел». Эти весьма решительные слова совершенно смутили как Его Царское Величество, который до сих пор предчувствовал успех действий против поляков и не предполагал перемену судьбы, так и всех присутствовавших при этом советников. Ведь этот народ ныне совсем ни во что не ставил и совершенно презирал поляков, так что они не могли вообразить, чтобы поляки были столь дерзки и решились появиться на их границе. В этот раз, однако, они перенесли все это молча и спросили далее, уполномочен ли посланник передать что-либо на словах. Тот ответил, что данное ему поручение станет ясным после прочтения королевского письма. После этого ему дали знак выйти. Думному дворянину Нащокину и канцлеру Посольских дел Алмазу тотчас же приказали вести с ним дальнейшие переговоры и разузнать, к чему устремлены намерения польского короля. Король объявил в своем письме, что он, благодаря милостивому заступничеству Всевышнего, достаточно силен для того, чтобы не только отомстить и возместить причиненные ему поношение и оскорбления, разорение страны и людей, доверенных ему Богом, и неслыханное пролитие невинной крови, но и отплатить русскому государству сторицей за все причиненные несправедливости. Он, однако, как христианский государь, намерен предоставить все произошедшее справедливому приговору и отмщению Господа, приняв добрую склонность Его Царского Величества к миру. Он пожелал поэтому объявить через этого своего посланника свою склонность к справедливому христианскому миру таким образом, чтобы это не причинило ущерба и неудобств его стране и людям и не уронило его королевское достоинство. Также он желал осведомиться и узнать о дальнейших намерениях Его Царского Величества, о чем его посланник далее сообщит и даст разъяснения. Король просил выслушать этого посланника и принять его слова на веру.
373
Возможно, имеется в виду деревяная Столовая изба, примыкавшая к Золотой палате и перестроенная в 1662 г. См.: Можаев А.В. Дворцы Кремля // Интернет-журнал «Архнадзор». 2011. URL:(дата обращения: 10.09.2022).