Дневники потерянной души
Шрифт:
Изо всех сил вжавшись пятками в гнедые бока, а руками вцепившись в густую гриву, я решился выпрямиться.
– Так, теперь понемногу, чувствуй ее движения, двигайся с ней в такт, - продолжал мой наставник, медленно ведя кобылу под уздцы.
Ощущая, как перекатываются твердые позвонки подо мной, я пытался приноровиться к лошадиным шагам.
– Расслабь пятки, неудобно ей. И гриву отпусти, тебе вот приятно было бы, если б тебя за волосы оттаскали?
Сразу пожалев животное, я освободил его от своей мертвой хватки,
Шаг за шагом Маура терпеливо шел рядом, и к концу первого дня занятий я уже научился почти без страха держаться прямо, сам натягивать уздцы, направляя лошадь вправо и влево, и даже попробовал перейти на медленный галоп, правда, при этом чуть не свалившись.
Лошадь оказалась на редкость покладистой, выдерживая все издевательства над собой, и только время от времени пофыркивала, наверняка посмеиваясь над моей неуклюжестью.
Примерно за месяц Маура удалось выучить меня азам верховой езды, да так, что мне уже самому это нравилось, и я, обычно любящий поспать допоздна, теперь сам будил его ни свет ни заря, чтобы поскорее приступить к занятиям.
___________________________
[1] На деревенском наречии слово «бана» означало примерно «дурачок», «недоумок», «недоделанный», поэтому имя «Баназир» сокращалось только как «Бан», а иначе становилось оскорблением.
Глава 3 - Друзья
Следующим летом господин Лабинги отбыл в торговую поездку в одну из соседних деревень, надолго доверив имение нам с отцом и своему двенадцатилетнему наследнику. Тогда, будто подгадав, и объявился долгожданный гость, по которому давно уже скучал Маура, упоминая его в своих рассказах о жизни в Зараке.
По его словам, Калимак был на целый год его младше, однако оказался более рослым и широкоплечим. Смуглое квадратное лицо выражало практичность и чрезвычайную уверенность в себе, на щеках его играл румянец, а большие и ясные карие глаза лучились живым умом и бурным весельем.
Спрыгнув с гнедой лошади, он подошел к Маура твердой неторопливой походкой. Встречавший улыбнулся, протянув руки в приветственном жесте, и получил улыбку в ответ – наглую, наплевательскую, но странно искреннюю. И они с приезжим обнялись по-родному, хлопая друг друга по спине, и горячо расцеловались в обе щеки.
– Собрался таки! – весело сказал Маура. – Я уж думал, ты свой мощный зад от теплого стула не оторвешь.
– Мой мощный зад был занят, и уж никак не сидением на теплом стуле, - с нарочитой обидой ответил тот. – Объезд – это тебе не шутка, папаша меня припахал, как самого настоящего раба. Ильмак жену взял прошлым летом, пришлось на выкуп собирать.
– Поздравляю, – радостно сжал его плечо хозяин. – Они с вами живут?
– Нет уж, к родичам ее свалили, - довольно ухмыльнулся тот. –
Маура расхохотался в ответ, затем оглянулся на меня, сделав знак приблизиться.
– Познакомься, Кали, это мой друг Баназир, он живет здесь со своим отцом, Ранугадом. Тот как раз уехал своих дочек навестить. Бан, – повернулся он ко мне, – вот Калимак, друг детства, о котором я тебе столько хорошего рассказывал.
– Ну, здорово, - Калимак критически оглядел меня с головы до ног, но затем все же приветливо хлопнул по плечу.
– Здравствуйте, господин, - почтительно ответил я, склонив голову.
– Ээ-э... А он точно твой друг? – подозрительно протянул Калимак.
– Да, разумеется. Просто Бан хорошо воспитан и уважительно обращается к тем, кто старше, - уклончиво ответил Маура, и тут же сменил тему: – Так отец тебя одного сюда отпустил?
– Пока нет, - с видимым сожалением ответил тот. – Он здесь, на площади, лошадей на продажу привел. Мы у знакомых остановились, но я к тебе погостить отпросился. А вообще я уж скоро наследником стану, свое имущество будет. Ты думаешь, эта лошадка чья? Моя уже! – похвалился он. – Искорка ее зовут.
– Здорово!
– кивнул Маура, поглаживая золотистую гриву кобылки. – И имя подходящее. Привязывай ее в стойле, там кормушка как раз полная, и айда в дом.
Быстро пристроив Искорку, Калимак вошел в переднюю. Он сполоснул руки и разгоряченное лицо в небольшом корыте на табуретке у стены, небрежно кивнув мне:
– Подай-ка полотенце.
Без всякой задней мысли я тут же подал ему желаемое, и гость тщательно вытерся, со смешком поглядывая в мою сторону; затем развалился на самом удобном стуле, задрав на стол обе ноги в потертых и грязных кожаных сапогах. Я тихонько присел на лавку, ожидая дальнейшего развития событий.
– Располагайся пока, Каль, я только переоденусь и обед подам, – раздался из дальней комнаты голос хозяина.
Через несколько минут он вернулся, на ходу надевая свежую тунику и приглаживая волосы.
– Вижу, ты уже расположился.
– А как же, – произнес тот. – Давай с едой приказывай поскорее, я голодный, как зверь!
– Сейчас будет сделано, – кивнул Маура, доставая с полок миски и прочую утварь и привычно расставляя их.
Его друг машинально снял ноги со стола и уставился на него с ошеломленным видом.
– Ты же хозяин здесь, да? – спросил он с надеждой в голосе. По всей видимости, перед отъездом с господином Ильба в Сузатт Маура успел рассказать другу, из какого рода его усыновитель.
– Пока да. – Маура начал возиться у очага, чтобы подогреть недавно приготовленное мясо. – Кстати, Ильба на убывающей луне вернется, так что устраивать здесь кабак даже не мечтай.
– Да ладно, ладно, - отмахнулся сидящий нетерпеливо. – Я не пойму, чего ты здесь корячишься. Он что, прислугу с собой забрал?