Дни мародёров
Шрифт:
— Я был пьяный! Помнишь, я еще ввалился в то идиотское кафе?!
— Хочешь опять схлопотать по рогам, так и скажи.
— На сливочное пиво?
— Тебе десять лет? На ром! Идет? Только мне сначала надо в Хогсмид. А ты что скажешь, Хвост? — и Сириус повернулся к Питеру.
Тот снова дрогнул.
— А я... не могу. У меня... свидание... — и он почему-то так затравленно покосился на Сириуса, словно свидание у него было именно с ним.
Ближе к наступлению темноты Питер поднялся в спальню мальчиков, сжимая в потной, ледяной руке флакончик с зельем,
«— Этого тебе хватит на полтора часа. Больше я стащить не мог, он бы заметил. Постарайся управиться.»
Регулус говорит, что у него нет брата — но, святой Мерлин, как же они похожи, когда разговаривают с Питером. Эта ленивая пренебрежительность, это чувство собственного превосходства и легкое презрение во взгляде и изгибе рта.
Но сегодня Питер докажет, что и он не лыком шит!
В это время в спальне никого не было. Джеймс и Сириус были заняты тем, что пытались вскрыть подсобку Филча и достать свою обожаемую Карту. Ремус, должно быть, уже сидел в Визжащей Хижине. Сегодня он сам пожелал остаться там в одиночестве. Впрочем, Питер был не против. Вид рвущейся кожи и хруст ломающихся костей никогда не доставлял ему удовольствие.
«— ...по правде сказать, эту идею подкинул мне Северус. Помнится однажды Блэк... уж прости, Регулус, пытался сделать нечто подобное. Так что и в этот раз все с легкостью поверят в его причастность»
План Люциуса был предельно прост: Питер должен на час превратиться в Сириуса Блэка и выманить в Запретный лес одну из его старых подружек. Напугать её до потери сознания.
Регулус и Катон обещали присмотреть.
«— А с ней ничего не случится?
Люциус переглядывается с Регулусом.
— Ну разумеется нет! Это просто такая шутка. Испытание. Ты же хочешь стать членом нашего клуба, верно? И ты знаешь, как это бывает в школьных сообществах — кому-то надо проспать ночь на крыше, кому-то нарядить памятник...а тебе просто выманить из спальни девушку. Проще простого.
— Мы будем рядом и если что — спасем её, но в любом случае, все будут думать, что это сделал Сириус, — подхватывает Нотт.
— И тогда от него отвернутся все — его друзья, одноклассники, учителя, — продолжает Люциус. — Ну же, Питер? Неужели тебе никогда не хотелось сбить с него спесь?»
Хотелось? Конечно, Питеру хотелось. Прежде чем посвятить его в Мародёры Джеймс и Сириус здорово позабавились, заставив его ночью, голым добежать до Темного озера, искупаться там и прибежать назад.
Они сказали, что это — обязательное условие для вступления в их компанию. Но, как оказалось, обязательное оно только для Питера. Потом они дружно помирали со смеху и извинялись, говорили, что это была такая шутка.
Но для Питера это было унижение и, как это ни печально — далеко не последнее.
Он приблизился к кровати Сириуса.
В том, как было смято покрывало, было что-то гадкое и пошлое.
Сириус думал, что все спят, когда водил сюда своих подружек. А Питер часто не мог заснуть по ночам и слышал, как скрипят пружины на соседней кровати,
Сириус никогда не думает о других.
Питер осмотрел кровать.
На подушке он не нашел ни единого волоса, на простыне тоже и тогда его осенило — расческа! Как же он не подумал об этом сразу! Питер моментально нашел её в тумбочке и сердце его радостно заколотилось — среди зубцов всё-таки застряла парочка длинных темных волос. Брезгливо стащив их, он сунул расческу на место и поскорее затолкал волосы Блэка в пузырёк с зельем.
Зелье вспенилось, окрасилось в темный, почти черный пурпур.
Питер метнулся к двери, резко запер её.
Вздохнул.
Прошелся по комнате взад— вперед, потирая руки и сражаясь с внезапно подступившим страхом. Он вдруг подумал — а вдруг с девушкой и правда что-нибудь случится? Это ведь будет на его, Питера совести!
Но, с другой стороны...
Нотт ведь пообещал, что они будут рядом.
А они, в отличие от Джеймса и Сириуса ещё ни разу его не обманывали.
Он посмотрел на стоящий на тумбочке пузырёк.
Неужели тебе никогда не хотелось сбить с него спесь?
И ещё ему всегда хотелось... хоть ненадолго, хоть на пару минут стать Сириусом Блэком.
Питер зажмурился, схватил пузырек и одним махом опрокинул в себя зелье.
Сначала ничего не произошло. А потом его живот скрутило и Питер испугался, что его вот-вот стошнит. Он упал на колени и весь его внутренний мир содрогнулся в мучительном позыве, но Питера не вырвало. В его теле вдруг поселился странный жар — он распространялся от желудка во все стороны, кожа кипела, как раскаленный воск, Питер закричал, скорчился на их стареньком коврике, пораженный внезапным раскаянием и схватился за лицо...
...из зеркала на него смотрели перепуганные серые глаза.
Никогда прежде он не видел на лице Сириуса такого выражения.
Питер, нет Сириус Блэк подошел ближе к своему отражению и ощупал лицо. У Сириуса оно было значительно уже и ещё у него пробивалась щетина, такая жесткая, о которой Питер не мог и мечтать. У него вместо щетины рос пучками какой-то жалкий пух над верхней губой.
Наверное такой же был у его отца.
И волосы у Сириуса были гуще. Как это ему удобно ходить с такой шевелюрой! Питер попробовал откинуть их назад — так, как это делает Сириус, но наверное махнул головой слишком резко, потому что волосы закрыли его лицо и попали в рот.
Собственная одежда стала вдруг велика размера на три — брюки приходилось придерживать за ремень.
Кончено, ведь ко многим своим достоинствам, Блэк ещё и худой.
Питер полез в его чемодан.
Блэк всегда умеет одеваться стильно, это все знают. У него было много классных вещей и он знает, что с чем надевать.
Но Питер предпочитал одеваться удобно — поэтому выбрал простой чёрный свитер с горлом и джинсы. Сириус надевал этот свитер на голое тело. Но мама Питера считала, что это неприлично и с детства приучила натягивать майку. А у Блэка майки не было.