Долина смерти

Халле Карина

— Как будто я выпила слишком много виски, и на меня напала бешеная лошадь.

А еще меня ласкал угрюмый ковбой, но я оставляю эту последнюю часть при себе.

— Мы можем отложить поездку, если хочешь, дадим тебе еще один день, чтобы восстановиться и оклематься.

— Нет, — быстро говорю. — Я в порядке. Мы едем.

— Рад слышать. Неизвестно, как долго будет хорошая погода. Надо ловить момент. Встретимся через час в конюшне.

— Буду, — говорю, но он уже уходит с крыльца.

Я останавливаюсь на мгновение, чтобы

проводить его взглядом и осмотреться вокруг. Солнце еще прячется за деревьями, но воздух свеж, небо бледно-голубое. Снег покрывает землю, с крыш капает. Трудно поверить, что все это произошло прошлой ночью, когда все вокруг кажется таким другим.

«Но это произошло», — говорю я себе.

Произошло.

Я просто не могу понять, что все это значит.

Трясу головой и начинаю собираться. Мое отражение в зеркале в ванной выглядит уставшим, но решительным. По крайней мере, у меня хватило здравого смысла остановиться прошлой ночью, прежде чем все зашло слишком далеко. Последнее, что мне нужно, это осложнять все сексом, каким бы соблазнительным ни был Дженсен, когда он прижал меня к стене, целовал мою шею, сильными пальцами входил в меня…

«Сосредоточься, Уэллс».

Но проблема в том, что если я не думаю о Дженсене, я думаю об этой дикой лошади. Он сказал, что некоторые тут совсем дикие, но, несмотря на страх (который теперь зашкаливает), я кое-что понимаю в лошадях. И знаю, что эта вела себя неадекватно. Обычно лошади пугаются и убегают от хищников, а люди — это хищники. Лошадь нападает только, когда защищает себя, семью или стадо. А вчера она была одна и нашла меня. Она бежала за мной. Как будто… охотилась.

Еще эти глаза… неестественно синие.

Меня передергивает. Быстро одеваюсь в несколько слоев — майка, термо-водолазка, фланелевая рубашка, мои самые удобные джинсы и замшевая куртка с подкладкой из овчины. Все практичное, ничего, что могло бы выдать то, кем я являюсь на самом деле. Мой пистолет по-прежнему надежно спрятан в сумке, застегнутой на молнию внизу. Проверяю его, убеждаясь, что магазин полон, прежде чем прячу обратно.

Пора проверить, стоили ли чего эти уроки верховой езды.

Когда я добираюсь до конюшни, парни уже в седле, их лошади нетерпеливо переминаются с ноги на ногу в утренней прохладе. Дженсен сидит прямо на своем коне, Джеопарди, красивом темно-сером жеребце с длинной гривой. Дженсен выглядит как опытный следопыт в своей потертой кожаной куртке и темной шляпе, надвинутой низко на глаза. Он едва бросает на меня взгляд, когда я подхожу.

— Что-то долго ты собиралась, городская барышня, — говорит Рэд, сидя на своем пегом коне. — Я думал, что ты передумала.

— Не дождешься, деревенщина, — поправляю сумку, стараясь казаться спокойной, хотя сердце колотится, как бешеное. Дюк оседлан, ждет рядом с мулом², нагруженным припасами.

— Это Ангус, — говорит

Элай, увидев, как я смотрю на мула. — Он повезет вещи. Давай, я возьму твою сумку.

— Нет! — отступаю и смеюсь, чтобы замять неловкость. — Сама справлюсь.

Дженсен прищуривается, но ничего не говорит. Спешивается одним движением и подходит к Дюку.

— Помнишь, как садиться? — спрашивает сухо. Как будто его руки не трогали меня вчера.

— Думаю, справлюсь, — ставлю сумку на землю и перехожу к левой стороне Дюка, стараясь не обращать внимания на протест моих мышц. Синяк на боку пульсирует, когда я ставлю ногу в стремя.

— Твоя сумка нарушит равновесие, — говорит Коул со своего места на массивном черном жеребце. — Лучше пусть Ангус ее понесет.

— Он прав, — тихо говорит Дженсен. — Ты все еще учишься. Нельзя рисковать падением в горах.

Я нерешительно останавливаюсь, положив руку на луку седла.

— Хорошо, — киваю на сумку, лежащую на земле. — Но обращайтесь с ней осторожно. Там у меня кое-какие… личные вещи. Женские штучки.

Дженсен берет сумку и прикрепляет ее к тюку Ангуса, к счастью, не комментируя «женские штучки». Когда он поворачивается обратно, его выражение лица становится деловым.

— Садитесь в седло. Надо разбить лагерь, пока еще светло.

В этот раз мне удается залезть в седло без посторонней помощи, хотя я бы не отказалась снова почувствовать сильные руки Дженсена на себе…

Дюк дергается подо мной, возвращая меня в настоящее. Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы доехать в целости и сохранности. Мысли о прошлой ночи слишком отвлекают, будь то Дженсен или нападение бешеной лошади. Хотя я на самом деле удивлена, что это не вернуло мой страх перед лошадьми.

Мы выезжаем один за другим, Дженсен и Джеопарди впереди, за ними Элай, затем я на Дюке, а Рэд, Коул и Хэнк замыкают колонну. Ангус медленно тащится рядом с Хэнком, груз скрипит с каждым шагом. Моя сумка — надежно закреплена наверху, и я постоянно ловлю себя на том, что хочу оглянуться. Только это вызовет подозрения.

Утро ясное и свежее, шторм смыл влажность, оставив воздух настолько резким, что он обжигает легкие. Мы едем по грунтовой дороге, которая вьется через заросли сосны пондерозы, стволы которых все еще мокрые от тающего снега, и кора блестит, как медь в лучах утреннего света. Кучки снега все еще лежат в тени.

— Через двадцать минут выедем на нормальную тропу, — кричит Дженсен. — Она идет по частным и общественным землям, подальше от этих коттеджей.

Дженсен постоянно сканирует местность, землю — словно что-то ищет. И хотя логика подсказывает, что через три года следов не найти, он смотрит так, как будто хочет увидеть свежие следы.

Дорога широкая, поэтому я подталкиваю Дюка вперед, пока не обгоняю Элая и не оказываюсь рядом с Дженсеном.

— Ты всегда такой наблюдательный? — спрашиваю я. — Или ты действительно что-то видишь?