Долина смерти

Халле Карина

Но я продолжаю идти, направляясь к загону для скота, навстречу звуку своего имени, который, возможно, мне просто кажется, а на самом деле это лишь игра ветра и завывание снега, принесенного с гор.

Прежде, чем успеваю осознать, что творю, пролезаю между жердями ограды в загон и направляюсь к его центру, изо всех сил стараясь что-нибудь услышать, и вглядываюсь в темные очертания сосен, качающихся из стороны в сторону, черными силуэтами вырисовывающиеся на фоне белой пелены.

И вдруг что-то приковывает мое внимание.

И

я останавливаюсь как вкопанная.

Сначала это всего лишь ощущение, будто внезапно появилось что-то ужасное. Я не могу разглядеть это или почувствовать запах, но чувствую всем телом. Мурашки пробегают по коже, и волосы встают дыбом. Появляется ощущение тяжести в костях, словно двигаться больше невозможно.

Это ужас.

Самый настоящий, первобытный ужас.

Можно было бы сказать, что всему этому нет никакого объяснения, но затем я вижу это.

Там, у деревьев, на другой стороне загона, что-то есть. Что-то большое и черное, темнее всего остального. Оно двигается медленно, с грацией хищника, очень высокое.

С трудом сглатываю, от страха пересохло в горле.

Это медведь? Нет, слишком худое. Пума или волк? Слишком высокое.

Раздается грубый, скрежещущий звук.

Это либо корова, либо лошадь, но… движения совсем не те.

Оно хочет причинить мне вред. Тревожный звонок раздается в голове, и у меня перехватывает дыхание.

Оно хочет меня съесть.

Мне нужно возвращаться. Чем дольше я стою здесь, пытаясь понять, что это такое, тем опаснее становится. Нужно бежать обратно в дом, запереть двери и…

Внезапно раздаётся жуткий рёв, в котором слышится и ржание лошади, и нечто чудовищное.

Чёрное существо перепрыгивает через ограду с невероятной силой.

Оно в загоне вместе со мной.

Я открываю рот, чтобы закричать, но крик застревает в горле, душит меня.

— Обри!

Снова слышу своё имя, на этот раз меня зовёт Дженсен.

Поворачиваю голову и вижу, как он бежит ко мне от сарая, но когда я снова смотрю на лошадь, она уже совсем рядом, мчится на меня, опустив голову, обнажив белые зубы и глядя на меня жуткими ледяными голубыми глазами.

Как у младенца из моего сна.

Я снова вскрикиваю и пытаюсь отползти, но лошадь уже рядом, её холодный взгляд скрещивается с моим.

Оно хочет убить меня.

Лошадиная пасть с булькающим рыком открывается и закрывается, и существо бросается на меня. Я успеваю увернуться, и оно кусает меня за бок, зубы пронзают халат и вонзаются в кожу под ребрами.

Я кричу, но ветер уносит мой крик прочь, и я падаю на землю, успевая откатиться в сторону, прежде чем лошадь встанет на дыбы и ударит копытами рядом с моей головой. Поднимаю взгляд и вижу эти ледяные голубые глаза, и я понимаю, что это конец, сейчас оно лишит меня жизни.

Но внезапно оно фыркает,

разворачивается и убегает в том направлении, откуда пришло.

— Обри! — кричит снова Дженсен, и в следующее мгновение он уже опускается на колени рядом со мной. — Ты в порядке?

— Да, — мне удаётся выдавить из себя, пока он помогает встать. — Нет. Может быть… — я смотрю на него снизу вверх, прижавшись к его тёплой груди, он быстро осматривает меня, а затем переводит взгляд обратно на лес. — Что, чёрт возьми, это было?

Он качает головой.

— Одичавшая лошадь.

— Скорее, бешеная гребаная лошадь, — говорю я ему. — Она меня укусила.

Взгляд Дженсена становится пронзительным, когда он снова смотрит на меня, и его глаза слегка расширяются от тревоги. — Укусила? Где?

— В бок.

— Черт, — ругается он. — Пойдем, надо, чтобы тебя осмотрели.

Он обнимает меня за плечи и ведёт к конюшне. Мне хочется сказать, что всё в порядке и я могу идти сама, но его хватка заставляет поверить, что именно он удерживает меня на ногах.

Мы добираемся до амбара, и он ведёт меня в офис, включает свет и прислоняет к стене, чтобы я не упала. Открывает ящик стола и достает аптечку, ставит её на стол и возвращается ко мне.

— Раздевайся, — говорит он.

Я в шоке смотрю на него, нахмурив брови от удивления и боли.

— Что?

— Мне нужно увидеть рану. Раздевайся, — его голос звучит как всегда грубо, а выражение лица — серьёзное.

Я пожимаю плечами, и, не заботясь о приличиях, стаскиваю кофточку через голову и бросаю её на пол.

На мне нет бюстгальтера.

Я стою абсолютно обнажённая, моя грудь выставлена напоказ, и соски моментально затвердевают от холодного воздуха.

И от его взгляда.

Он выглядит таким же серьёзным, как и раньше, но теперь в его глазах появился огонь, и даже его поза изменилась, словно он пытается казаться непринужденным.

Он прокашливается и подходит ближе, и его шаги эхом отдаются в комнате, несмотря на шум бушующей снаружи непогоды. Мое сердце бешено колотится в груди, и, думаю, дело не только в нападении бешеной лошади.

— У тебя синяки, — хриплым голосом говорит он. Останавливается прямо передо мной и неуверенно протягивает руку.

Он останавливается, совсем рядом.

— Знаешь, ты можешь прикоснуться ко мне, — говорю я ему, опьяненная выпивкой и окрыленная адреналином.

Он сглатывает, кадык заметно дергается, и снова тянется ко мне. Я слегка приподнимаю руку, когда он осторожно касается места возле моих ребер, где конь пытался вырвать кусок.

— Нормально? — спрашиваю я, запрокидывая голову, чтобы лучше рассмотреть. Метка ярко красная, с фиолетовыми пятнами, и жжет.

— Раздевающиеся женщины в конюшне? Да. Немного.

Я сердито смотрю на него, в то же время раздражаясь на себя из-за крошечной капли ревности.