Долины Авалона. Книга Первая. Светлый Образ

Кремпа Анна

Бросаюсь его обнимать, потому что мы опять оба рыдаем, я до этого не имел возможности знать, какого ему, но, оказывается, как бы сильно брат себя сейчас не показывал, думал он всё об одном и том же.

– Я знаю… Я тоже очень-очень хочу! Но у нас больше нет дома. У нас больше нет родителей. И наша семья теперь это ты, я, Эбби и тётушка Шарлотта. И мы вернёмся к ним, и будем учиться, и забудем… обо всём.

Эдвине

смеётся и бьёт меня кулачками по груди, а затем резко отсаживается, с его плеч спадает полотенце. Братик рисует непонятного чудика с растрепанными волосами и большими зубищами, как у хищного зверя.

– Вот, это ты! Смотри-смотриии, сержант Пуховичок! Какой ты в моём видении. – Эдвине отрывает страницу с изображением Редвульфа, что я рисовал, и, скомкав его, кидает в огонь, помогая своей магией пламени как можно быстрее спалить этот рисунок. – Гори, ничтожество!!! Пусть ты и твой замок сгорит в огне в тот же день, как ты встанешь на престол, смрад! Гори, пылай, вся твоя семья… Все, кого ты любишь! – Эдвине не на шутку разозлился, и поленья в камине начали трещать громче и жалобней, будто бы умоляли своего мастера остановиться.

Когда брат успокоился, то мог заметить у меня в руках уже свой портрет. И довольно красивый для наброска. Я все его кудрявые локоны нарисовал, его большие глазки и маленький подбородок. И уже начал дорисовывать диадему, как Эдви толкнул меня, повалив спиной на пол:

– Это ты что мне на голове, те свадебные украшения рисуешь?! – Он был весь красный, даже с учётом его красных волос, обычно таким он не бывает.

– Хах, подумал… Ну, только не бей! Что я хочу увидеть в них тебя ещё раз… Тебе они правда очень идут. Они не должны быть только девчачьими… Это не честно! Ты в них как королевское дитя.

– А ну, быстро! Рисуй себя рядом с такими же украшениями! Это будет месть.

Делать было нечего, я перевернулся на живот и начал рисовать себя. Не так красиво получилось, конечно, но Эдвине забрал работу на этапе наброска и закончил её сам, сделав меня намного милее, чем я есть на самом деле.

Только мы расслабились, надели пижамки и лежали на ковре у камина, грея уставшие ножки, как в наши покои кто-то постучался.

– Мальчики, можно побеспокоить вас в этот поздний час? – это зашёл Омине. Он выглядел вымотанным, но всё таким же величественным из-за его строгой готической одежды и длинных красных волос ниже поясницы, что яркими лентами оплетали его руки. Взгляд принца прожёг нас, заставив тут же сесть и посмотреть на него.

– Господин Омине?.. Извините! Конечно, входите, это же ваш дом… – Говорю я, взяв Эдви за руку. Он точно не хотел, чтобы принц делал и шаг в нашу комнату из-за своих предчувствий, но нужно было держаться манер.

– Я не хочу показаться неучтивым или наглостью подрывать ваше и так несущественное доверие, не хочу так же портить ваш вечер, но так как завтра вы покидаете этот дом, пожалуйста, передайте мне все документы, что были у вас. Мне нужно перечитать их хотя бы за этот вечер. Сейчас всё очень сложно, они бы помогли. – Мужчина проходит ближе и скрещивает руки на груди. – Поэтому я так настаиваю. Только лишь из уважения к вашему погибшему отцу мне приходится спрашивать разрешения, чтобы забрать эти бумаги у вас. Ботхелм, отдавай документы. Так будет лучше для меня и для вас, маленькие Теноверы. Я собираюсь взойти на престол.

Удивление открыло наши глаза на ситуацию, но более моего сейчас был в шоке именно Эдвине, что вскочил перед принцем с возгласами:

– Что?! Сэр Омине, но вы не можете взойти на престол! Вы младший сын. Младшим… в самую последнюю очередь ведь… разрешается претендовать на трон. Извините, если я слишком напорист, но я слышал об этом от папы. Вы ведёте себя странно! Я не могу вам доверять. Ваши слова… Вы сами себе противоречите! Вы не настаиваете на том, чтобы мы отдали эти документы от уважения к Хильдиру, но сами… но сами заставляете сейчас Ботту это сделать! Ботта, не слушай его!

– Да как ты смеешь?.. Я пустил вас в свой дом…

– Мы сейчас же уйдём! Ваша милость нам не нужна.

– Не из-за милости я это сделал. Из-за уважения к вашему отцу, да. И из-за документов. Я поддерживал его компанию на Доргильс. Я был вместе с ним генералом нашей армии. И я хочу, чтобы Редвульф ответил

за то, что он сделал с вашим отцом! – Омине садится на одно колено и смотрит в глаза моего брата, схватив его кисти сионами, а плечи руками. Я же поднимаюсь и подхожу рядышком, ожидая, что случится, чтобы при случае защитить брата. – Я хочу этого… Я хочу помочь вам. Эдвине, пойми меня… Пойми, что ваш отец оставил на меня. Это огромная ответственность и без этих документов я не знаю, что делать далее с его кампанией. Я впервые в такой ситуации. Я молод, мне всего 22, для нас это не возраст совсем, вы знаете это, мы же не люди с вами. А Редвульф сообщил, что через месяц его коронация!! Только сегодня до меня дошло письмо от матушки с этой новостью… Она знает, и она поддерживает то, что сделал Ред с вашей семьёй. Вот я и пришёл забрать всю информацию, что у вас есть, чтобы мне было чем ответить принцу Редвульфу. Коронация пройдёт в Доргильсе, на главной площади… Я понимаю, к чему это всё ведёт. Он же не хочет мира, как Хильдир! Ботта, ты ведь… – Омине поднимается и теперь обращается ко мне, оставив шокированного Эдвине в покое. – …ты ведь понимаешь, Ботхелм. Лучше меня понимаешь! Что хотел твой отец?.. Какая была у него миссия?.. Чего именно он добивался, зазывая так много новичков? Как мирным путём и магией он хотел закончить войны?.. Просто расскажите, что было венцом его плана – и я отставлю в покое ваши умы. Позиция моего отца была такой похожей! И что, где Нил Роксофорд теперь?.. Его убили свои же гентас. А что стало с Хильдиром, напомнить вам?.. Его убил мой старший брат. То есть история повторилась. Во всех письмах, что вы мне передали… Он так доверяет ему! Он мне столько не сообщал, сколько он доверял Реду в этих чёртовых письмах, в этих словах! Мне нужны все документы. Мне нужна та карта, которую вы мне так не хотели показывать! Я всё замечаю, маленькие Теноверы. Вам пора отвечать за действия вашего отца. Ведь через месяц будет коронация его погубителя… – Омине поднял меня в воздух своими сионами и грозно зашептал, ввергая брата в шок, а меня в оцепенение, словно я был зайцем, схваченным голодным соколом с земли. – Тебе стоит задуматься, Ботта… Что будет с вами, когда Редвульф станет королём?.. Одного его приказа будет достаточно для того, чтобы вас казнили… – Он бросает меня, отчего Эдви подбегает и обнимает крепко, отводя в сторону от громадного и опасного мужчины. – Документы! Сейчас же! Я спасу вас.

– Ботта, не отдавай… Видишь же, что господин запугивает нас?..

– Нет, всё хорошо, Эдвине. Это моё решение. – И затем обращаюсь к принцу, не отпуская брата. – Вы очень грубо говорите с нами, принц, но вы говорите правду. Я благодарен за вашу прямоту, хоть это и слишком, но спасибо. Раскрываете мне глаза на то, какой вы… и как будете вести дела дальше… Дела Теноверов. Хорошо. Там действительно была карта.

– Ботта… Если мы доверим ему всю информацию, сможем ли попасть снова в замок гентас?.. В покои наших родителей?.. Жить там мирно, но рядом с тем, кто их убил…

– Нет. Я не собираюсь жить в мире рядом с тем, кто их убил. Я ненавижу его. Я сделаю всё, что угодно, лишь бы он не получил власть.

_ Послушайте, мальчики… Всё вы сделаете или не всё, но мой брат коронуется уже через месяц. Ботхелм, это приказала моя матушка, а её приказы ни в коем случае не обсуждаются.

– Коронуется… Убийца наших родителей скоро станет гентийским королём, а ты ещё доверить его брату такое собрался! – Эдвине был сам не свой, он покраснел от злости и уселся рядом, когда я раскрыл карту перед господином Омине. Брат скрестил руки на груди и нервно задышал, игнорируя происходящее сейчас перед собой.

Омине косо посматривает на нас, когда мы молча просто переглядываемся, обмениваясь мыслями. Он явно немного удивился тому, что я ничего не ответил брату на такие дерзкие слова, но как-то решил пропустить это мимо:

– Ну так… Ботхелм, что интересного в этой карте? Где тут ваше королевство-то? Ни словечка о Готтос я и в документах не нашёл.

Нашу беседу прерывает какой-то светловолосый парень, он робко стучится и смотрит на Омине, лишь одно спросив: