Дом Ветра
Шрифт:
— Это ничто, — прошипел он ей на ухо. — Я сказал, ты поедешь, значит, поедешь!
— Пошел к черту! — процедила сквозь зубы она. — Вы все ничтожны! Я Элеонора Лейтон, я… — он зажал ей рот своей большой ладонью, она отпихнула его руку.
— Твой муж и я имею все права на тебя! — крикнул Онор. — А кто ты? Ты просто моя вещь! — Элеонора резко вскочила.
— Нет! Я не твоя вещь, я принадлежу только себе! — она получила оплеуху.
— Ты поедешь со мной, потому что я так хочу, дорогая! — он, стиснув кулаки, ушел.
— Чего ты добилась? — съязвила Эдит. — Больше выводишь его из себя.
— Мой отец никогда не поднимал на мать руку, — ответила Нэлли, она повернулась на каблучках и сбежала с веранды в сад.
В
Пока еще ее секрет никто не открыл, но, возможно, когда-нибудь его раскроют, и тогда пощады не жди.
***
Февраль 1960.
— Аврора? — девушка остановилась. — Дед хочет тебя видеть.
— Да, хорошо, мам, я зайду в перерыв к нему, — Энди проводила падчерицу взглядом, когда силуэт скрылся, зашла в свой кабинет.
Аврора превратилась в красавицу, и, как говорил ей Шон, похожа не на его жену, а на него, Энди и вправду замечала схожесть между ними. Аврора стала такой же черноволосой, как Шон, с такими же синими глазами и пышными ресницами. Аврора многим напоминала цыганку. То, что она выбрала терапию, ни для кого не стало удивлением, все будто бы давно знали, что она этим займется. Артур в следующем году должен уйти со своего поста, и, безусловно, все гадали, кто станет заведующим. Конечно, о Джейсоне не могла идти речь, многие толковали об Энди, предполагая, что семейные связи ей помогут. Энди всегда оставалась реалистом: ну кто доверит это ей, женщине, да еще молодой женщине, которой исполнилось всего лишь тридцать пять лет, конечно же, министерские крысы, как называл их ее отец, не позволят ей возглавить госпиталь, главное медицинское заведение Лондона. Хотя… кто знает…
Энди поставила папки на полки, ожидая прихода стажеров. Она все еще не смогла прийти в себя от давнего звонка Элеоноры, та просила найти для нее еще какой-нибудь способ предохранения, но Энди не могла ничего хорошего предложить, ведь прекрасно понимала, что все ухищрения скроются. Кто-то постучал в дверь, это, наверное, пришла Марджери? Но нет, на пороге жался Уолтер Шерман, лучший офтальмолог в госпитале. Энди улыбнулась. Аврора с ним встречалась, сама Энди не переживала, что избранник падчерицы старше ее на пятнадцать лет, потому что Шон тоже намного старше ее, однако Шона этот факт очень беспокоил. Хотя, скорее всего, ему придется смириться с этим фактом.
— Здравствуй, Энди, — он прятал руки в карманах белоснежного халата. — Как дела?
— Все как обычно, быть заведующим очень утомительно, — Энди опустилась в свое кресло, предлагая гостю сесть напротив.
— И не говори, твой отец итак разрешил не делать половину отчетов, — заметил Уолтер. Избранник Авроры был привлекателен, даже надвинутые на серые глаза очки в темной роговой оправе не портили его, а наоборот, придавали серьезности и властности. Он всегда выглядел как с иголочки, будто в его жизни есть женщина — аккуратно уложенные светлые волосы, гладкое лицо, до которого хотелось дотронуться. В тридцать лет он и не заметил, как стал главой небольшого отделения, руководя всеми, кто занимался органами чувств и осязания. — Мне надо поговорить с тобой.
— О чем пойдет разговор? — Энди скрыла улыбку, догадываясь.
— Я хочу жениться на Авроре, твое
— Я уговорю его.
— Буду признателен, — Уолтер поцеловал ее руку. Так вот о чем собирался говорить Артур с Авророй, все предельно ясно теперь.
Энди не составило особого труда уговорить Шона, все же счастье его дочери, значило гораздо больше, чем собственные принципы. Жизнь стремительно менялось, давно из моды ушли длинные юбки и пуританские правила, времяпровождение перестало состоять из одних балов и бесед, в новой жизни не было времени скуке и безделью. Она гнала, гнала к неизведанным мирам, к неизведанным вершинам, заставляя их покорять и узнавать; эта жизнь стала бурной, как водопад; эта жизнь стала безумной, как в страшных мечтах. Той жизни не осталось места, только воспоминания, бережно хранящиеся в памяти. Только они.
После того, как умерла Мария, Вильям ушел со службы заботиться о внуках. Дом на Виктории-роуд теперь казался очень большим, просто необъятным, однако без Марии он пуст. Сын делал карьеру, набирая сторонников, а Дафна стала той женой, какой была его Мария. Она покоряла его друзей по партии умными речами, острым словом и замечаниями, а еще она постоянно хорошо выглядела.
Его старшей внучке будет шестнадцать, и с каждым днем девица все больше напоминала Вильяму Марию: рыжие волосы падали на тоненькие плечи, голубые глаза всегда сдержано смотрели, а плотно сжатые пухлые губы чаще всего выражали попытку подавить в себе гнев. Роэн пошел в Дафну, и практически ничего в нем не выдало ирландскую породу, младшая же, Кира, пошла в Джастина.
Безмятежность. Но безмятежность без Марии совсем не радовала Вильяма, жизнь стала какой-то пустой. Их время прошло, оно больше не принадлежало им, все больше отворачивалось от них, как заходящее солнце. Их мир никогда не будет теми прекрасными и ужасными днями, когда чувства горели, как сильный костер, теперь их души почти пусты, они сгорели, сгорели во времени горести и потерь.
***
Лето 1960.
С боем, но все же Нэлл смогла приехать к Авроре на свадьбу в Грин-Хилл. Элеонора давно рассталась с иллюзиями о счастье для себя. Она больше не верила мужчинам, не могла и не хотела. Онор все пытался зачать сына, но это у него никак не получалось. После мерзких объятий, утром, Нэлли пила чай, а когда муж уходил, злая улыбка долго не сходила с ее лица.
Она ненавидела мужа, порой, когда он посапывал рядом, хотелось задушить его подушкой, настолько была велика ненависть к семье Дю Салль. Теперь-то она поняла, что Онор женился на ней ради денег, никакой любви у него никогда не было. Отхватил породистую кобылку и даже не имел ума ухаживать за ней должным образом.
— Уйди от него, — начал Джордж. — Если надо, папа сотрет его в порошок.
— Ты не понимаешь, Джордж, — слабо возразила сестра.
— Все я понимаю! — с пылом отозвался брат. — Они же ноги о тебя вытирают, ты же леди Холстон! — к ним шел Онор. Джордж сразу насупился, приняв оборонительную позу, словно лев, готовящийся к схватке.
— Отойди от моей жены! — прогремел Онор, делая шаг к Элеоноре.
— Это моя сестра! — процедил сквозь зубы Джордж. — Ты забываешься, где находишься!
— Сказал: отошел! — Роберт, заметив угрожающую позу Онора, устремился к ним, у него чесались кулаки наподдать французу.
— Ты кто такой, — крикнул Роберт, — чтобы нам указывать! Она не твоя вещь!
— Пошли! — Онор схватил Элеонору за руку, таща в сторону их машины.
Все гости изумленно глазели, но Нэлл охватывало только чувство стыда: муж же намеренно унижает ее перед лондонской публикой и ее друзьями, будто она сейчас беседовала с любовником, а не с братом. Роберт попытался оттащить гада от сестры, но Джордж остановил его, понимая, что брат со своим горячим пылом сделает только хуже.