Домохозяйка
Шрифт:
Но она не поверит ни одному моему оправданию. В ее голове я чуть не убила ее дочурку. Вижу, как работа уплывает из моих рук.
— Я очень виновата. — Ком в горле мешает мне говорить. — Наверное, я забыла. Обещаю — впредь этого не повторится.
Сесилия рыдает, а Нина, прижав дочку к себе, ласково гладит ее белокурые волосы. В конце концов рыдания утихают, но Сесилия продолжает липнуть к матери. Я ощущаю сильнейший укол вины. Глубоко в душе я знаю, что нельзя кормить ребенка, не посоветовавшись с родителями. Я полностью неправа, и не будь Сесилия начеку, могло случиться необратимое.
Нина
— Хорошо. Но обещай, что больше не станешь забывать о таких важных вещах.
— Не стану. Клянусь! — Я сцепляю руки вместе. — Давайте я выкину банку?
Она пару секунд молчит. Затем:
— Нет, лучше не надо. Мало ли — вдруг понадобится.
Мне хочется вскинуть вверх руки. Но если хозяйка предпочитает хранить смертельно опасную субстанцию в своем доме, то это ее решение. Зато я твердо уверена: я больше никогда даже не подойду к этой банке.
— Да, кстати, — добавляет Нина. — Когда будет готов ужин?
Ужин? Я еще и готовить должна была? Кажется, Нина вообразила себе еще один разговор между нами, которого никогда не происходило? Но я не собираюсь снова оправдываться после провала с арахисовым маслом. Покопаюсь в холодильнике и найду что приготовить.
— В семь часов, — полувопросительно говорю я. Три часа — этого времени более чем достаточно.
Она кивает.
— И никакого арахисового масла к ужину, верно?
— Нет, конечно же нет!
— Пожалуйста, больше не забывай, Милли.
— Не забуду. Больше ни у кого нет аллергий на что-либо? Или непереносимостей?
Может, у ее дочурки аллергия на яйца? На укусы пчел? На слишком большое домашнее задание? Я обязана знать. Мне нельзя рисковать снова попасть впросак.
Нина качает головой. Сесилия отрывает зареванное лицо от груди матери и обвиняюще смотрит на меня. Мы с ней неважно начали. Но я найду способ исправить наши отношения. Приготовлю для нее пирожные или что-нибудь в этом роде. С детьми все просто. Со взрослыми сложнее, но я полна решимости завоевать и Нину, и Эндрю.
5
Без четверти шесть ужин почти готов. Я нашла в морозильнике куриную грудку, заранее замаринованную. На упаковке кто-то напечатал инструкцию по приготовлению, так что мне оставалось только прочесть ее и сунуть грудку в духовку. Видимо, Уинчестеры заказывают продукты в каком-то сервисе доставки, уже с готовой инструкцией.
На кухне стоит фантастический аромат, когда я слышу, как хлопает дверь в гараж. Минуту спустя в комнату входит Эндрю Уинчестер, на ходу ослабляя узел галстука. Я помешиваю соус, кипящий на конфорке, и, увидев хозяина, невольно бросаю на него еще один взгляд. Я уже и позабыла, как этот человек красив.
Эндрю улыбается мне. Он становится еще красивее, когда улыбается.
— Милли, правильно?
— Правильно.
Он глубоко вдыхает.
— Ух ты! Пахнет просто невероятно.
Мои щеки вспыхивают.
— Спасибо.
Он с одобрением осматривает кухню.
— Да ты вычистила все до блеска!
— Это моя работа.
Он испускает смешок.
— Да, верно. Как прошел твой первый
— Очень хорошо. — Черта с два я стану рассказывать Эндрю о фиаско с арахисовым маслом. Ему необязательно это знать, хотя, как я подозреваю, Нина проинформирует. Вряд ли ему понравится, что я чуть не убила его дочь. — У вас очень красивый дом.
— Думаю, за это надо благодарить Нину. Это она занимается домашним хозяйством.
Словно услышав, на кухне появляется Нина в очередном белом одеянии — не том, в котором была всего несколько часов назад. И опять она выглядит безукоризненно. Однако раньше, занимаясь уборкой, я улучила минутку, чтобы просмотреть фотографии на каминной полке. На одной из них, сделанной много лет назад, супруги сфотографированы вместе, и тогда Нина выглядела совсем иначе. Ее волосы были не такими светлыми, макияжа на лице поменьше, одежда поскромнее… и она была худее по крайней мере на пятьдесят фунтов [3] . Я едва узнала ее, зато Эндрю точно такой же, как сейчас.
3
Прим. 22,5 кг.
— Нина. — Глаза Эндрю вспыхивают при виде жены. — Ты выглядишь прекрасно — как всегда.
Он притягивает ее к себе и страстно целует в губы. Она приникает к нему, жестом собственницы обхватив его плечи. Затем они отстраняются друг от друга, и Нина смотрит на мужа снизу вверх.
— Я так скучала по тебе сегодня!
— Я скучал больше.
— Нет я больше!
О боже, они еще долго будут спорить, кто из них больше скучал? Я отворачиваюсь, возвращаясь к своим кухонным делам. Неловко находиться слишком близко к этой демонстрации горячих чувств.
Нина сдается первая.
— Итак, вы с Милли уже познакомились поближе?
— Угу, — говорит Эндрю. — Не знаю, чтo Милли готовит, но пахнет изумительно, правда?
Я мельком оглядываюсь. Нина смотрит на меня с тем же мрачным выражением в голубых глазах. Ей не нравится, что ее муж делает мне комплименты. Не понимаю, в чем проблема, ведь он, без сомнения, без ума от своей жены.
— Да, пахнет хорошо, — соглашается она.
— Нина на кухне — полная безнадега, — смеется Эндрю и обхватывает рукой ее талию. — Мы бы умерли с голоду, если бы она занималась готовкой. Обычно моя мать приходила к нам с едой, которую готовила сама или ее личный повар. Но с тех пор как они с отцом отошли от дел и переехали во Флориду, мы в основном питаемся едой на вынос. Так что ты наша спасительница, Милли.
Нина натянуто улыбается. Муж просто поддразнивает ее, но ни одной женщине не нравится, когда ее с кем-то сравнивают и сравнение при этом не в ее пользу. Он идиот, если не знает этого. Хотя, впрочем, идиотов среди мужчин превеликое множество.
— Ужин будет готов примерно через десять минут, — объявляю я. — Почему бы вам не отдохнуть пока в гостиной? Я позову, когда все будет готово.
Он приподнимает бровь:
— Поужинаешь с нами, Милли?
Слышно, как Нина резко хватает ртом воздух. Прежде чем она что-нибудь скажет, я энергично трясу головой: