Дон Кавелли и папский престол
Шрифт:
— Вперед, сюда!
Через несколько секунд они достигли своей цели. Теперь ему оставалось только молиться, чтобы дверь оказалась не заперта. Он с силой надавил на ручку. Открыто! Кавелли не ошибся: слабый свет, проникнувший через открытый дверной проем, осветил самую замечательную винтовую лестницу, какую он когда-либо видел. Осталось всего три шага и…
— Стойте! — Голос раздался прямо за спиной. Кавелли повернулся, в то время как Беатрис и кардинал в ужасе застыли на месте. В двух метрах от двери стоял стул, на котором еще секунду назад сидел гвардеец. Наверное, это был один из самых спокойных и незначительных караульных постов во всем Ватикане. То, что рядом с ним висел большой огнетушитель, наводило на мысль, что пост в первую очередь существовал для пожарной охраны. Если здесь когда-либо и случалось что-то достойное упоминания, то, вероятно, это произошло несколько сотен лет назад. Но теперь перед ними
— Стоять! Не двигаться!
Как же зовут этого гвардейца? Большинство из них Кавелли помнил в лицо и по имени, и они его тоже знали. С некоторыми он даже дружил. Этого парня он тоже видел пару раз, но никогда не разговаривал. В конце концов, Кавелли не был особо общительным человеком. Теперь вот приходилось за это расплачиваться.
— Послушайте, — Монти повернулся к швейцарцу. — Я уверяю вас, что все в порядке. Я кардинал Монти. Вы меня узнаете? Ради Бога, уберите пистолет, пока не случилось что-нибудь непоправимое.
Гвардеец уставился на Монти, словно пытаясь понять смысл его абсурдных утверждений. Ствол пистолета по очереди упирался в кардинала, Кавелли и Беатрис. Молодой человек паниковал, не понимая, чему верить и как правильно поступить. Кавелли опасался, что даже малейшее неверное слово может привести к катастрофе. Тяжело дыша, гвардеец потянулся за рацией. Не отрывая от них взгляда, он нажал на кнопку и доложил: «Центральный, говорит пост шестнадцать…» Из рации был слышен только шум. Потом, сквозь треск, раздался голос: «Пост шестнадцать, центральный на связи…» Крик Беатрис заставил Кавелли вздрогнуть даже сильнее, чем то, что он увидел. Казалось, что весь этот ужас происходит в замедленной хореографической пьесе в «Гран Гиньоль» [55] . Словно из ниоткуда позади гвардейца появилась темная тень. Мужчина плавным движением схватил швейцарца сзади за подбородок и откинул его голову назад. Блеснувший нож перерезал горло легко, словно пройдя через кусок мягкого масла. С булькающим звуком гвардеец осел на пол. Мгновенно вокруг подергивающегося тела образовалась лужа крови, с каждой секундой становясь все больше. Теперь в дверях появился второй, чуть более крупный мужчина.
55
«Гран-Гиньоль» (фр. Grand Guignol) — парижский театр ужасов, один из родоначальников жанра хоррор.
— Нет, не надо! — воскликнул Кавелли, но Беатрис уже сделала быстрый шаг вперед и попыталась схватить оружие, выпавшее из рук гвардейца. Убийца пнул пистолет ногой так, что тот полетел вниз по ступеням, обо что-то ударяясь, пока не остался лежать далеко внизу. Мужчина уставился на Беатрис и поднял нож. Он выглядел не сердитым, а совершенно равнодушным. Так же смотрят на надоедливую муху, от которой необходимо избавиться. Ничего особенного, ничего личного, обычная рутинная работа. Кардинал Монти двинулся к нападавшему с миролюбиво поднятыми руками, в безумной надежде успокоить его. Но тут Кавелли с воплем проскочил мимо него и сорвал со стены огнетушитель. Оба убийцы бросились ему наперерез, но не смогли помешать. Дон яростно ударил огнетушителем в грудь низкорослого, вызвав сдавленный крик боли, но, похоже, не причинив особого вреда. Тот оттолкнул огнетушитель, в то время как его напарник чуть отклонился в сторону, так что теперь эти двое могли взять Кавелли в клещи. Дон отступил назад к лестничным перилам. У второго противника тоже появился нож в руке, он сделал быстрый выпад, но Кавелли парировал удар огнетушителем, скорее интуитивно, чем умело. Раздался отвратительный звук, когда железо скрежещет о железо. Еще секунда, и Кавелли лежал бы с распоротым горлом подле мертвого гвардейца, а затем пришел бы черед кардинала и Беатрис, которые замерли как вкопанные, не в силах пошевелиться. «Дон, очнись, ты упускаешь из вида что-то важное, что-то, что может переломить ситуацию». Вот же оно! Желтый колпачок в верхней части огнетушителя, с надписью «на себя»!
Кавелли еще раз взмахнул огнетушителем, быстро вытащил пластиковую защелку, схватил конец пожарного шланга и решительно нажал на рычаг. В следующее мгновение оба нападавших оказались окутаны облаком белого порошка.
— Вниз! — крикнул Дон, увлекая за собой Беатрис и Монти по лестнице. На бегу он продолжал нажимать на рычаг, пока огнетушитель не опустел. За ними образовалось плотное многометровое белое
Между тем они уже спустились на два этажа. Кавелли увидел дверь и потянул ее на себя. Она оказалась открыта. Все быстро вошли внутрь, и он тихо прикрыл ее за собой. Теперь оставалось около тридцати секунд, прежде чем их преследователи смогут кинуться в погоню. Он услышал, как удивленно вскрикнула Беатрис. Ее удивление было вполне естественно. Они находились в Галерее географических карт — великолепном помещении длиной в сто с лишним метров, с мраморным полом и живописными изображениями огромных карт с одной стороны и большими окнами — с другой. Галерея была частью Музеев Ватикана, и обычно в ней была давка и толкотня, не позволяющая оценить все ее великолепие. Сейчас, когда здесь не было толп туристов, увиденное ошеломляло.
Соображать, что к чему, нужно побыстрее — снаружи уже рассвело. Кавелли поспешно взглянул на наручные часы — без четверти шесть. Уже в пять утра клавигеро начинают отпирать музейные двери. Значит, служители уже были здесь? Возможно.
Значит, все двери отсюда и до входа открыты. А если они все-таки еще не успели здесь побывать? Тогда получается, что двери все еще заперты в обоих направлениях, а это значит, что Кавелли и его спутники в ловушке. Он стиснул зубы. Похоже, что они в отчаянном положении. По крайней мере, босиком по мраморному полу они пробегут достаточно быстро и бесшумно. Может быть, их не заметят… Осталось восемьдесят метров. Еще пятьдесят. Двадцать. Вот, наконец, дверь! Кавелли с силой нажал на нее, и створки, по счастью, поддались. В этот момент в другом конце коридора настежь распахнулась дверь, через которую они вошли. Показались двое преследователей и, мгновенно оценив ситуацию, устремились в погоню со скоростью и убийственной целеустремленностью ядерных ракет. Пыхтение Монти между тем перешло в хрип, а все лицо покрылось красными пятнами. Похоже, долго он не продержится. Кавелли понял, что им не выиграть эту гонку. Помощи ждать неоткуда. Если только…
— Бегите! — крикнул он двум своим спутникам. А затем подхватил стул, на котором днем обычно сидели музейные смотрители, и со всей силы швырнул его в витрину, где лежало старинное золотое украшение. Пронзительный вой сигнализации разорвал тишину…
LXI
Было почти шесть часов. Через несколько минут у Жана-Поля Фавра закончится смена, и подойдет персонал, отвечающий за уборку, чтобы привести залы музея в порядок. Каждый раз ночное дежурство заставляло его вспомнить о долге и дисциплине. А все потому, что время между тремя и пятью утра всегда было самым худшим для Фавра. В эти часы слабело ощущение реальности, а желание закрыть глаза становилось почти непреодолимым. Тени и звуки в музее начинали жить собственной жизнью, изматывая чувства. Только с рассветом он снова приходил в себя, насмешливо вспоминал нелепые ночные страхи, а незадолго до конца смены у него начинался такой прилив бодрости, что не было ни малейшего желания ложиться спать.
Конечно, он все равно уснет, как всегда: сменившись и дойдя до кровати, он в течение считаных минут провалится в глубокий сон, от которого пробудится уже днем. Фавр взглянул на наручные часы. Еще несколько минут, и смена закончена. Вдруг раздался пронзительный сигнал тревоги. По характеру звука он понял, что это не дверная или оконная сигнализация, а витринная. Дверные и оконные сигналы тревоги автоматически перенаправлялись на диспетчерский пункт, а сигналы от витрин — нет. То обстоятельство, что это произошло за несколько минут до окончания его смены, делало все произошедшее совершенно нереальным, не угрожающим, а скорее досадным. Да это просто издевательство! Он неохотно потянулся к рации и нажал кнопку переговорного устройства:
— Говорит пост сорок. Пожалуйста, ответьте. Прием.
Ответ пришел почти мгновенно. Голос из динамика звучал непривычно напряженно.
— Центральный слушает. Прием.
Фавр снова нажал кнопку.
— Проверяю сигнализацию витрины на втором уровне. Прием.
— Вас понял. Прием.
Фавр пересек зал и начал подниматься по спиральной лестнице, напоминающей внутренность экзотической раковины. Наверху располагались разнообразные торговые киоски с книгами, открытками, плакатами и другими музейными сувенирами. Поднимаясь, Фавр размышлял о том, отчего же сработала сигнализация. Возможно, с потолка на витрину свалилась штукатурка? Или птица залетела да и заблудилась внутри здания? Он приблизился к концу лестницы, оставалось примерно десять метров, когда что-то его насторожило.