Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
Съ другой стороны, чтобъ преклонить двоюроднаго брата, то конечно надлежало писать съ негодованіемъ противъ отца, а я ни одного человка, какъ ты знаешь, не имла своимъ ходатаемъ; да и мать моя равномрно объявила себя противъ меня. Извстно, что Г. Морденъ покрайней мр остановилъ бы ихъ разсужденія до своего возвращенія. Можетъ бы онъ и не поспшилъ бы пріхать, въ той надежд, что сіе зло мало по малу само собою уничтожится. Но естьли бы онъ писалъ, то въ своихъ письмахъ оказалъ бы себя примирителемъ, которой бы мн совтовалъ покориться; а моимъ друзьямъ не поступать столь жестоко со мною; или естьли бы онъ склонился въ мою пользу, то представленія его почли бы ни за что. Думаешь ли ты, что и самаго его слушать стали естьли бы онъ пріхалъ, въ намреніи меня защитить. Ты видишь сколь твердое намреніе они приняли, и какимъ образомъ они преклонили страхомъ всхъ на свою
Но ты мн сказала, что дабы воспользоваться временемъ, должно употребить притворство, и показать будтобъ въ чемъ нибудь съ моими друзьями соглашаюсь. Притворяться! Ты бы не желала моя любезная; чтобъ я усильно старалась дать имъ знать, что я вхожу въ ихъ намренія, когда я ршилась никогда въ оныя не входить.
Ты не желала бы чтобъ я старалась пользоваться временемъ въ томъ намреніи, чтобъ ихъ обмануть. Законъ запрещаетъ длать зло, хотя отъ того и можетъ произойти благо. Желаешь ли ты, чтобъ я сдлала такое зло, коего слдствіе не извстно? Нтъ, нтъ! Сохрани Боже, чтобъ я когда думала защищать себя, или избавиться отъ гибели, въ предосужденіе чистосердечія вры, или изученою хитростью.
И такъ не истинно ли то, что мн не остается другаго средства избжать большаго зла, какъ впасть въ другое? Какая странная жестокость моего жребія! Молись за меня, любезная моя Нанси. Будучи въ такомъ смущеніи, едва могу я молится за саму себя.
Письмо LXXX.
Въ четвертокъ въ вечеру.
Безпокойствія, о коихъ я говорила вчера въ вечеру, и не понятныя слова Бетти, не имли другой причины какъ ту, о которой я не доврялась; то есть, извстіе, которое Г. Ловеласъ нашелъ средство подать моей фамиліи о нагломъ своемъ намреніи: я не могу оное назвать иначе. И въ то же время разсуждала, что оно столько же худо разположено было для собственныхъ его выгодъ, сколько должно казаться наглымъ; ибо могъ ли онъ подумать, какъ Бетти то весьма ясно замтила, и повидимому отъ своихъ господъ, чтобъ родители допустили похитить у себя власть разпологать своею дочерью наглому человку, коего они не терпятъ, и которой не иметъ никакого права противурчить ихъ власти, когда бы онъ и думалъ, что оную получилъ отъ той, которая и сама нимало оной надъ собою не иметъ? Сколько сумозбродная сія наглость должна была ихъ раздражить наипаче, когда прикрашена всми тми вымыслами, коими мой братъ весьма искусно могъ оное украсить?
Тотъ отважной человкъ въ самомъ дл усплъ въ одной части своихъ умысловъ; онъ привелъ ихъ въ такой страхъ, что они оставили свое намреніе везти меня къ моему дяд: но онъ не предвидлъ, что принудилъ ихъ тмъ принять другое надежнйшее и отчаяннйшее предпріяіте, которое меня самую ввергнуло въ чрезвычайное отчаяніе, и коего слдствія можетъ быть весьма будутъ соотвтствовать первому его намренію, хотя онъ мало заслуживаетъ, чтобъ окончаніе онаго дла было столь неблагопріятно. Однимъ словомъ, я покусилась на самой отважной поступокъ, какой только во всю свою жизнь могла предпринять. Но я изъясню теб мои причины, а дйствіе само по себ изъ того послдуетъ.
Сего вечера, въ шесть часовъ, тетка моя пришедши, постучалась въ дверь моей горниц, гд я запершись писала. Я отворила; она взошла; не поклонясь и не поцловавшись, сказала мн, что она пришла еще разъ меня навстить, хотя противъ своей воли по тому, что имла мн объявить самыя важныя ршенія какъ для меня такъ и для всей фамиліи.
Ахъ! что думаютъ со мною длать, сказала я ей, приготовясь съ великимъ вниманіемъ ее слушать.
Тебя не повезутъ къ твоему дяд, любезная моя; сія новость должна тебя утшить. Видятъ твое отвращеніе отъ сей поздки. Ты не подешь къ своему дяд.
Вы возвращаете мн жизнь, сударыня; (я ни мало не помышляла о томъ что должно было послдовать за притворнымъ симъ снисхожденіемъ,) ваше общаніе есть какъ бы цлительный балсамъ для ранъ моего сердца; и не переставала благодарить Бога за столь хорошую всть и внутренно радовалась, что мой родитель не ршился довести меня до крайности. Тетка моя дала мн нсколько времяни наслаждаться симъ пріятнымъ удовольствіемъ,
Послушай, моя племянница, наконецъ она прервала мою рчь, недолжно совершенно предаваться радости. Не удивляйся, любезное мое дитя… Для чего смотришь ты на меня съ столь нжнымъ и съ столь внимательнымъ видомъ? Не мене истинно и то, что ты будешь женою Г. Сольмса.
Я пребыла безмолвна.
Тогда она мн разсказала, что по увдомленіямъ вроятія достойнымъ узнали, что нкоторой разбойникъ, (она просила извинить ей за сіе выраженіе,) собралъ къ себ другихъ подобныхъ же людей съ тмъ, чтобъ дожидатся на дорог моего брата и моихъ дядей, дабы меня похитить. Конечно, сказала она мн, ты не согласишься на такое насильственное похищеніе, отъ коего можетъ быть послдуетъ смертоубійство или съ одной стороны, или и съ обихъ.
Я не прерывала своего молчанія.
Твой родитель раздражившись теперь еще боле нежели прежде, оставилъ свое намреніе отсылать тебя къ твоему дяд. Онъ намренъ въ наступающей вторникъ хать туда самъ съ твоею матерью: и для чего же бы скрывать отъ тебя такое намреніе, которое столь скоро исполнится? Не нужно долго спорить. Въ среду ты должна дать руку Г. Сольмсу.
Она продолжала мн говорить, что приказано уже было просить позволенія по духовнымъ обрядамъ, что бракосочетаніе будетъ совершено въ моей горниц, въ присудствіи всхъ моихъ друзей, выключая моего отца и моей матери, которые не прежде положили возвратиться какъ по учиненіи обряда, да и не хотятъ со всмъ меня видить, естьли не получатъ хорошихъ засвидтельствованій о моемъ поведеніи.
Признаешь ли ты, любезная моя, самыя т извстія, которыя я получила отъ Г. Ловеласа?
Я все находилась въ молчаніи, которое прерывалось только одними вздохами.
Она не оставила тхъ разсужденій, которыми думала меня утшить, представляя достоинство повиновенія, и говоря мн, что естьли я пожелаю, то Гжа. Нортонъ будетъ также присудствовать при томъ обряд; что касается до такого ствойства, каково мое, то удовольствіе примирить съ моими друзьями, и принять ихъ проздравленія, должно превозмочь слпое чувствованіе сердца, и чувственное услажденіе. Что любовь есть скоро преходящее дйствіе воображенія, мчта почтенная хорошимъ именемъ, есть ли она основана на добродтели и на хорошихъ нравахъ: что такой выборъ, при коемъ одна сія страсть дйствуетъ рдко бываетъ щастливъ, или не бываетъ таковымъ на долгое время; сіе и не весьма удивительно, ибо свойство безразсудной сей страсти есть, то, чтобъ увеличивать достоинство своего предмта, и скрывать его недостатки. Изъ чего и происходитъ, что когда короткое обхожденіе обнаружитъ сіи мнимыя совершенства, то об стороны часто приходятъ въ изумленіе, видя свое заблужденіе, и равнодушіе заступаетъ тогда мсто любви: что женщины даютъ излишне великое преимущество мущинамъ и вперяютъ въ нихъ много тщеславія, когда признаютъ, себя побжденными сердечными своими чувствіями; что явно открытое сіе преимущество обыкновенно раждаетъ наглость и презрніе; вмсто того, что человкъ, которой почитаетъ себя обязаннымъ имть къ своей жен чувствованія, кои и она къ нему ощущаетъ, показываетъ обыкновенно одну только благодарность и уваженіе. Ты думаешь, сказала она мн, что ты не можешь быть щастлива съ Г. Сольмсомъ: твоя фамилія иначе о томъ думаетъ. А съ другой стороны она не сомнвается, чтобъ ты не была нещастна съ Г. Ловеласомъ, о коемъ знаютъ, что онъ весьма поврежденныхъ нравовъ. Положимъ, что какъ съ однимъ такъ и съ другимъ твой жребій равномрно былъ бы нещастливъ, но я спрашиваю тебя, не былолибъ сіе для тебя чрезвычайнымъ утшеніемъ думать, что ты слдовала единственно совту своихъ родителей; и сколь напротивъ того было бы для тебя мучительно, что должна укорять себя саму въ своемъ нещастіи.
Естьли ты помнишь, любезная моя, то сіе доказательство есть одно изъ тхъ, которыми Гж. Нортонъ старалася наипаче меня убдить.
Сіи наблюденія и множество другихъ, которыя показались достойными здраваго разсудка и опытности моей тетки, можно представлять большей части молодыхъ двицъ, которыя противятся вол своихъ родителей. Но предложенныя мною пожертвованія весьма отличаютъ мое состояніе, и должны по своей цн быть уважены. Мн весьма было удобно сдлать отвтъ соотвтственной сему правилу. Однако посл всего того, что я сказала въ другихъ случаяхъ моей матушк, моему брату, сестр, да и самой моей тетк, я почла забезполезное повторить оное; и будучи въ величайшемъ смущеніи, въ которое ввергнули меня ея объясненія, хотя я ни одного слова изъ ея рчей не пропустила, но я не имла ни силы ни свободы ей отвчать. Естьлибъ сама она не остановилась, то бы я дала ей волю говорить два часа не прерывая ее.