Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
Она меня примчала. Я сидла изъ глазъ моихъ текли слезы, лице было закрыто платкомъ, и сердце чрезвычайно стснено, что она могла примтить по частымъ воздыманіямъ моей груди. Сіе зрлище казалось ее тронуло. Какъ! моя любезная, ты ничего мн не отвчаешь! Къ чему столь мрачная и ужасная скорбь? Ты знаешь, что я тебя всегда любила. Ты знаешь, что я не имю ни какой пользы въ томъ, чего отъ тебя требуютъ. Для чего же не позволишь Г. Сольмсу разсказать теб много такихъ произшествій, которыя раздражили бы твое сердце противъ Ловеласа? сказать ли теб, хотя нкоторые изъ оныхъ? говори, любезная моя, сказать ли теб оныя?
Я отвчала ей только
И такъ, моя племянница, теб посл сіе разскажутъ, когда ты будешь лучше разположена оное выслушать; тогда ты съ радостію узнаешь изъ какой опасности тебя избавили; сіе послужитъ къ нкоему извиненію за т поступки, которые ты оказывала противъ г. Сольмса до вашего брака. Ты никогда не думала, скажешь ты тогда, чтобъ находилось столько подлости въ душ Г. Ловеласа.
Я была въ изступленіи отъ нетерпливости и гнва, слыша, что мн бракъ почитаютъ уже за окончанное дло. Однако, я не прерывала своего молчанія. Я бы и не могла говорить съ умренностію.
Удивительное молчаніе! Прервала моя тетка; поврь, любезная племянница, что твои опасенія несравненно большими передъ тмъ днемъ теб представляются, нежели какими посл будутъ. Но не огорчися на то, что я хочу теб предложить: хочешь ли ты увриться собственными своими глазами о чрезвычайномъ великодушіи, съ какимъ разположены вс статьи вашего договора?
Твой разумъ весьма превосходитъ твои лта. Посмотри на сіе условіе на, моя любезная, прочитай его. Оно недавно начисто переписано, и только должно его подписать. Твой отецъ приказалъ его отдать теб. Онъ желаетъ чтобъ ты его прочитала. Тебя просятъ токмо его прочесть, моя племянница; я не вижу въ томъ никакой трудности, по тому что онъ былъ еще тогда написанъ, когда были въ твоемъ повиновеніи уврены.
Она думала меня совершенно поразить страхомъ, вынимая изъ своего платка нсколько паргаментныхъ листочковъ, которыя она сперва держала спрятанными, и вынувши оныя, положила на мой коммодъ. Змй, коего бы она выпустила изъ своего платка, не могъ бы мн причинить толикаго ужаса.
О любезнйшая моя тетушка! (отворотя лице и поднявши руки) сказала я ей, сокройте, сокройте отъ моихъ глазъ ужасныя сіи писанія. Но скажите мн, прошу васъ изъ чести, изъ нжности вашей, и для родства скажите, не ужели они неотмнно ршились, не смотря на все то, что можетъ случиться, предать меня предмту моего отвращенія.
Любезная моя, я уже теб сказала ясно, что ты будешь женой Г. Сольмса.
Нтъ, сударыня, я не буду его женою. Сіе насиліе, какъ я то стократно говорила, въ самомъ своемъ начал не произходитъ отъ моего родителя… Я никогда не буду женою г. Сольмса. Вотъ единой мой отвтъ.
Однако сія есть воля твоего родителя; и когда я разсуждаю сколь далеко простираются хвастовскія рчи Г. Ловеласа, которой конечно намрился похитить тебя у твоей фамиліи: то не могу не согласится, чтобъ не имли причины возстать противъ столь ненавистнаго тиранства.
Ахъ! Сударыня, я ничего боле не могу сказать; я въ отчаяніи. Я не знаю ничего такого, котороебъ могло меня привести въ ужасъ.
Твое благочестіе, благоразуміе, моя любезная, и свойство Г. Ловеласа, съединенное съ его дерзскими обидами, которыя должны въ теб возбудить столько же негодованія, какъ и въ насъ, одобрятъ совершенно твою фамилію. Мы уврены, что ты нкогда весьма различныя будешь имть мннія о томъ поступк, которой твои друзья почитаютъ необходимо нужнымъ для опроверженія замысловъ такого человка, которой столь справедливо заслуживаетъ
Я сперва начала навдываться у Бетти, которую моя тетка поспшила ко мн прислать, въ томъ намрніи, какъ я то узнала отъ сей двушки, что не безопасно оставлять меня одну. А какъ Бетти казалась мн увдомлнною о ихъ намреніи, то я всячески ее доводила до того, чтобъ она открыла своими отвтами, нтъ ли хоть мало вроятности, чтобъ мои слезы и усердныя прозьбы могли удержать ихъ отъ пагубнаго для меня намренія. Она подтвердила мн все то, что я слышала отъ моей тетки, радуяся, сказала она мн, со всею фамиліею, тому изрядному предлогу, которой разбойникъ подалъ самъ, дабы меня избавить навсегда отъ своихъ рукъ. Она подробно говорила о заказанныхъ вновь екипажахъ, о радости моего брата, сестры, и о веселіи всхъ нашихъ домашнихъ. О позволніи и разршеніи всего дла, которое ожидаютъ отъ Епископа, о приход ко мн пастора Левина, или какого другаго духовнаго, коего ей по имени не назвали, но которой долженъ увнчать все сіе предпріятіе; наконецъ толковала она о другихъ приготовленіяхъ, столь обстоятельно, что я начинаю опасаться, чтобъ они въ расплохъ на меня не напали, и что тотъ день отложенъ только до вторника.
Сіи объясненія чрезвычайно умножили мое безпокойство. Я пришла въ жестокую нершимость. Что остается мн иначе длать, подумала я въ ту минуту, какъ не отдатся немедленно въ покровительство Милади Лаврансъ? Но вскор, отъ негодованія на т умыслы, которые вс мои намренія уничтожили, прешла я на противныя тому мысли. Наконецъ я ршилась испросить у моей тетки милости, чтобъ еще поговорить со мною.
Она пришла: я ее въ весьма сильныхъ выраженіяхъ просила сказать мн, не дадутъ ли мн отсрочки на дв недли.
Она мн объявила, что я не должна тмъ ласкаться.
По крайней мр, хотя на недлю: мн не откажутъ въ одной недл.
Она мн сказала, что можно бы было на сіе прошеніе согласиться, естьли бы я обязалась двумя общаніями; во первыхъ, не писать ни одной строки изъ дома въ теченіе сей недли, по тому что всегда подозрваютъ меня съ кмъ то въ переписк, во вторыхъ, по окончаніи срока выдти за мужъ за Г. Сольмса.
Невозможно! Невозможно, вскричала я въ чрезвычайной запальчивости. Какъ! я не могу получить и на недлю срока, не обязавъ себя договоромъ столь для меня страшнымъ, а наипаче второй?
Я пойду внизъ, сказала она мн, дабы дать мн тмъ знать, что она не налагаетъ мн сама тхъ законовъ, которые кажутся мн столь жестокими. Она сошла, и я вскор увидла ее вошедшую опять съ слдующимъ отвтомъ:,,Неужели я хочу подать подлйшему изъ всхъ человковъ случай исполнить кровожадное свое намреніе? Время уже прекратить его надежду и мое супротивленіе. Я утомила уже зрителей. Мн не даютъ дале времени, какъ до вторника, и много что до середы; когда я не приму тхъ договоровъ, по коимъ моя тетка по милости своей хотла мн испросить дале времени,