Дождь в полынной пустоши. Книга 2
Шрифт:
– Вашу, пожалуйста, — попросил унгриец у Трэлла.
Тот удивился, когда осознал, обращаются к нему.
– Вы серьезно, Поллак?
– А чем вы хуже остальных?
– Да-да.
Вилас швырнул перчатку.
– Одиннадцать! — закончил подсчет Колин - Саин, я принимаю вызов. Всех сразу.
– Не надорвешься? — волком смотрит инфант на учинителя очередного скандала. Беспомощность что-либо предпринять только добавляла бледности. Отчего его лицо выглядело непередаваемо злым и неживым.
Колин хоть и пенял себе на отсутствие актерского таланта, но отыграл на бис. Жестом, позой, мимикой, потряхиванием
– Схватка отклоняется! — прочувствовал подставу Исси. Бывший новик в проигрышных предприятиях не участвует. Доказательства тому — унгриец в Краке, в центре Круга и к нему не подобраться.
– У них нет выбора, - Колин провел рукой по нанизанным перчаткам.
– Кодекс короля Вильфада не ограничивает количество вызовов, лишь поясняет, когда их больше десятка за раз, бой ведется по правилам и условиям вызванного, т. е. меня. За вами лишь право поменять любого из них, на равноценного или лучше, - унгриец не удержался указать на Финча. Абордажник внимателен, но спокоен. Не его день, слава Богу.
– И каковы же условия? — сдерживал себя Даан. Не будь с ним солеров, как знать, не началась бы всеобщая свалка.
Колин подождал. Сообразит Исси? Поединщик сообразил. И даже предупредил инфанта от осторожности.
Рад за тебя!
– похвалил унгриец тальгарца, едва обозначив поклон.
– Чиччиа, саин Даан. Чиччиа. Ваш телохранитель, человек сведущий в тонкостях названного действа, поручите ему организовать место. Или мне доверите? — и снова грандиозное актерство. Теперь уже точно не доверят. Поклонился инфанту, продолжил.
– Искренне пожелаю, наймите унгрийцев. За любого рожденного в долинах Фарнхата поручусь головой. Они не богаты наряжаться в серебро и черное, но преданы и дерутся отменно.
Даан что-то приказал Исси. Поединщик попытался возразить, но инфант возражений не потерпел. Объявил во всеуслышание.
– Тысячу штиверов, кто забьет эту наглую свинью! — не справился с собственным характером и переназначил цену. — Две! Две тысячи!
Трудно вообразить более неразумное, предлагать призовые в присутствие унгрийца, да еще при его непосредственном участии. Тут же последовало встречное предложение от барона Хирлофа.
– Баш на баш! Идет?
– Колин потряс шнепфером с нанизанными перчатками.
Инфанту хватило самообладания промолчать.
– Так что? Писать закладную? — подогрел страсти унгриец.
Тут уж самообладание Даану изменило.
– Руки не отсохнут удержать столько?
– Вы плохо знаете унгрийцев. И вдвое не в тягость.
– Слышали? — выкрикнул инфант, подогреть волну ругани и угроз в адрес владельца Хирлофа. Яростные вопли, исторгаемые виласами, достигли высшего накала.
– СЛЫШАЛИ!!!!!
Колин покидал Крак без всякого сопровождения. В одиночестве, под брех собак и шлепанья полотнищ. Перед отъездом попросил Бово, выделив виласа из всех прочих.
– Пригоните моих тоджей.
Никакого внутреннего неприятия или противления просьба барона у фаталиста не вызывала. Бово рассудил, унгриец своего добился. Не знак ли ему, добиваться своего? Оставалось изыскать возможность, переметнуться к барону. А тут, пожалуйте вам, такой случай.
9. День Святой Анастасии (8
За прошедшую ночь Колин намерзся и набегался, путной борзой не набегать. Сколько подручных и доверенных людей не заведи, не все поручишь и доверишь. Даже совета не спросишь. Зато результат бессонницы оправдал многие ожидания. Подтвердилась некая новая привязанность инфанта. Наследник последние две недели навещал девицу Альбу аф Папар, выбирая средством передвижения малую закрытую карету. Никакого сопровождения. Из охраны один человек. Исси. Он же за грума. Ехали по Старопослушной на Серую Поню, по часовой огибали площадь Смиренных и сворачивали в арку Святого Родрика. Мимо храма Всеблагого Спасителя, монастырского сада варнавитов, к задним воротам усадьбы, благосклонной к ухаживаниям инфанта девицы. То, что Даан склонен поменять предпочтения, посвящены единицы ближнего круга. Официальная пассия — Сиджи аф Сотт не в числе избранных.
После беготни и слежки, Колина занесло согреться в Рождественский Нос, что на Белой Горке. Заведение странное, проходное, но отменно протопленное. Здесь всегда полно отставных вояк, мелких картежников, спивающихся мастеровых, загульных приезжих и стареющих шлюх, чья золотая пора давно позади.
Проходя неполным залом, унгриец вяло откликнулся на приветствие малознакомых скаров. Слух о грандиозном скандале в Краке распространился быстро и теперь каждый таивший на виласов обиду, считал себя обязанным пригласить барона Хирлофа, крепко выпить. Разумеется, из самых теплых и благодарных чувств.
Выпить Колин не хотел, только немного согреться и отдохнуть. Согревшись у дымного камина, сделался бодрей, взвешено обдумать очередную встречу с фрей. Заполучить Крайд все еще его привлекало и он находил это возможным провернуть. Однако для начала следовало нивелировать неблагоприятное впечатление от истории в Краке, уже известной всей столице. В невинного агнца, случайно забредшего в волчье логово, фрей ни за что не поверит. Агнцы, а тем более невинные, крови не алчут, невзирая ни на какие обстоятельства. Уважительные и исключительные.
Всякой рыбе свой крючок, - предварил изощренную мысль унгрийца, выстроить некую логическую цепочку, в которой легко уместились и виласы, и Исси, и Даан. Нашлось место и для Арлем. Но поскольку само по себе ничегошеньки не происходит, было необходимо кое-что предпринять в определенном направлении. И проще это сделать, поручив работу…. хотя бы вон той, святой женщине, окруженной ватажкой товарок.
Чудеса любят все, такова их природа, - задекларировал Колин направленность будущих совместных устремлений и, пересел в угол, как только нищенка осталась одна.
– Если у тебя заветное желание? — обратился он к задумавшейся о своем пожилой женщине. На ужин не заработала, запахами поснедала, вприглядку за чужим куском.
– На Зубную Фею не больно похож, - подразниться, нищенка растянула губы щербатого рта. Изъязвленный язык высунулся в прореху беззубья.
Приятно встретить человека относящегося к своим невзгодам и напастям с горькой, но иронией.
– Мило. Но тебе повезло, я её брат.
– Чего не скажешь о бедняжке. Ей-то с таким братцем каково? В люди-то выйти.