Древки, девки и дурацкий брод: Шесть жизней офицера Его Величества
Шрифт:
Не без оснований я полагал, что сегодня только промыслом Пречистой Девы и моей внимательностью мы избежали внезапного нападения зеленокожих; если бы я не напомнил сёстрам о задаче разъезда, они в лучшем случае вернулись бы в острог до конца дня. Пусть опасность на время и миновала, но пробелы в дисциплине конных лучниц были очевидны; мало того, они могли навлечь на гарнизон и на мой теньентский мундир разгром, позор и гибель. Это означало, что пробел нужно устранять: максимально быстро и жёстко, как учил капитан Шмерцманн.
— Мы ведь всё-таки нашли орков. —
Девушка собрала всю гордость в кулак.
— Мы служилые люди по отечеству, дети боярские второго разряда, у нас род старше воцарения нынешней династии! Как вы смеете с нами в таком тоне разговаривать?!
Я взвился, закипая от ярости. Слишком хорошо кадеты из мелкого дворянства помнили родовитых мальчишек, которые, кичась происхождением, смели задирать свои носы и менее родовитых сокурсников.
— А на то короной поставлена армия нового строя! — закричал я. — Чтоб служить не по отечеству, а по совести! Меня четыре года в Академии специально учили таких, как вы, на место ставить. И офицерский патент мне Его Величество на то выписал!!!
Я ожидал, что от моего крика девушки съежатся, но лица их отчего-то имели весьма блаженные выражения. Их щеки раскраснелись; прямо сейчас Йолана нервно расстегивала верхнюю пуговицу на рубашке.
— Иль, — растерянно окликнула она сестру. — Тебя это так же возбуждает?..
— Ага. — кивнула младшая всадница.
Я чуть не задохнулся от возмущения.
— Возбуждает?! Вы ополоумели что ли? Не знаете, как орочьи налётчики в остроги заходят?
Я начал припоминать рассказы преподавателей, переживших Великое нашествие.
— Снимают караул перед самой сменой! Из луков, арбалетов… Потом взбираются на стену и открывают ворота. И режут, режут мужчин, а женщин бесчестят по нескольку раз и уводят в рабство!..
Девушки завороженно смотрели на меня, приоткрыв рты и тяжело дыша. Я вдруг к своему ужасу начал догадываться.
— ИЛИ ВЫ ЭТОГО И ХОТЕЛИ?! Бесстыжие девки, это же практически измена! Ничего, я вас приведу в чувство! Я вам покажу, как нерадивых ратниц орки драли!!!
— Покажите, господин теньент… — выдохнула Йолана практически с мольбой, и шагнула ко мне, расстегивая на ходу рубашку. — Прошу вас… Научите дисциплине…
Она попыталась прижаться ко мне, но я легонько оттолкнул ее. Степнячка потеряла равновесие, развернулась и упала на колени прямо перед кроватью. Взглянув на меня через плечо, она нагло спустила шоссы до края высоких ездовых сапог, и выгнула спину, ложась грудью на мою постель.
— Накажите нас! — взмолилась уже обнажившаяся по пояс Ильдико, расстегивая ремень. Она сняла с него плеть-семихвостку, которой погоняла лошадь, и протянула мне. — Чтобы мы на всю жизнь запомнили…
Я снова вспомнил капитана Шмерцманна и его любимые слова о воспитательной работе среди личного состава. Прости меня, Лючия: я грешен и виноват перед тобой, хоть ведом не порочной страстью, но долгом офицера и командира. И я ныне решительно был настроен исполнить его до конца
…Йолану
— … А два года тому мы, господин теньент, вместо разъезда в деревню поехали… — рассказывала Ильдико, задыхаясь. — Мужички местные до сих пор тот день вспоминают как праздник.
— А священник, проблядь пузатая, с того дня нам в деревне казаться запретил!.. — вскрикивая, добавляла Йолана. — Хвала Пречистой, что хоть Катаржинка в острожек пришла…
— И правильно делал! По уставу нового строя за такое вешают даже благородных! — я подался вперед и левой рукой схватил Йолану за шею. — Ваше счастье, что обратной силы закон не имеет!
— Господин теньент, я сейчас кончу…
— А меж тем, — продолжал я, — отношения с населением стратегически важны! У вас же на деревню всё завязано! Фуражировка! Логистика! Боевое обеспечение!
Йолана протяжно, почти мучительно застонала, сжимая сведенными пальцами край простыни. Я сделал еще пару мощных выпадов, словно добивая сбитого с ног противника, и дал старшей всаднице передышку.
Ильдико вела себя гораздо тише; обвив мои бедра ногами, она разгоряченно шептала:
— А еще Лайна, магичка наша, алхимичит, знаете, да? Она и настоечку гонит, а мы с сестрёнкой порой её брали в разъезды… Отдыхали на природе…
Взревев от ярости, я атаковал ее с такой силой, как колют доспешного воина, стараясь пробить бригантину или кольчугу. Провинившаяся ратница в порыве раскаяния рывками подавалась мне навстречу.
— А-а-а… А еще… Мы уже четвертый месяц… Журнал разъездов не заполня-а-а…
Ильдико закатила глаза, а я вдруг резко остановился, ошарашенный:
— Вы не делали что?
— Патрулирование в журнале не отмечали… — устало протянула Йолана. — Господин теньент, вы чего?
Меня вдруг пробил холодный пот; само собой, моя уверенность в себе стремительно съеживалась. На плохо гнущихся ногах я сделал шаг назад, осознавая весь ужас ситуации. Недостатки по службе, которые не повлекли последствий, это одно, а вот отсутствие отчетности, или, упаси Дева, незаполненные журналы…
— Вы вконец охерели! — голос предательски сорвался на визг, да еще и воспитание дало сбой. — Орков-то мы перебьем, а что, если завтра королевский смотр?! А у нас журналы несения службы пустые!!! ВСТАТЬ! СМИРНО!!!