Древний человек и божество, Том 1
Шрифт:
Этот, поры зари земледелия (здесь хаттский) обычай, в основе которого лежит принцип "жизнь за жизнь", нашёл отражение и в законодательстве хеттов (пар.166-167): "Если кто-нибудь [земледелец] посеет семя [зерно], то его шея должна быть положена под плуг [пере-резана плугом].... (для чего) должно запрячь две упряжки быков [2 быка]... [И] Человек [па-харь] должен умереть, и быки должны умереть... Прежде [некогда и] делали так. Теперь же [когда высевают зерно] человек заменяется 1 овцой, а быки - 2 овцами; он [также] должен дать 30 хлебов и 3 кувшина крепкого [ячменного] пива. И он [пахарь] должен [плуг, упряжь и поле] снова сделать ритуально чистыми..." (по-видимому, собирательство зерна в Анатолии играло ещё весьма важную роль в обеспечении пропитания, когда земледелие только-только начиналось; и поэтому пахарь, при посадке
Согласно "теории дара (дарения)" (иная точка зрения, отличная от концепции "венской" школы), первобытный человек, представлявший божество в антропоморфном (либо синкретическом) виде, усматривал в нём также и черты характера, присущие соответствующему обличью, но супертрофированные. В частности, если божество виделось в человеческом облике, то, основываясь на свойствах человеческой природы, верующий, как считается, нередко стремился умилостивить и задобрить бога - "подкупить" божество, от которого всецело зависел. Показательно, что у шумеров были и молитвы подобного содержания: "я - тебе (отдаю (принесу) то-то и то-то), а ты (бог) - мне (сделай то, что прошу). Вместе с тем, шумеры верили (были убеждены), что человек и создан-то ради того, чтобы обслуживать богов, работать на них (т.е. жрецы - обслуживающий персонал): богов кормили два раза в день (боги поглощали "душу" пищи (А.Л. Оппенхейм)), умывали, переодевали, курили им благовония, строили дома (храмы) и т.п.. В иврите, в частности, "богослужение" и "работа" выражаются одним и тем же термином - "авода". Характерно, что шумеры и скот-то выращивали исключительно для жертвоприношений (мясо употреблялось людьми в пищу только в определённые праздники - при коллективных трапезах). В эпосе о Гильгамеше так описана реакция богов на жертвоприношение животного (заклание и последующее всесожжение): "Боги [с радостью] почуяли запах... добрый запах". Точно также божества отреагировали и на подобное жертвоприношение Ут-нопишти (в связи с Потопом был длительный перерыв в подношениях, обусловивший, видимо, заметный дискомфорт в "вышнем" мире). "И Господь почуял приятный запах" (Повествование о Ное).
По всей вероятности, религиозное чувство таких этносов древности, как шумеры, эламиты, египтяне, хатты, ханаанеи или евреи, - в той или иной мере соответствовало обеим концепциям (точкам зрения). Форма (характер) же поднощения зависела от обстоятельств и надежд, возлагаемых на акт жертвоприношения, и, конечно, от адресата.
Так, в работе К.М. Королёва ("Энциклопедия символов, знаков, эмблем") приведена следую-щая классификация видов жертвоприношения:
умилостивительная жертва,
заклинательная жертва,
жертва очищения,
жертва благодарения,
"строительная" жертва.
У древних народов бытовало убеждение, что лишь в том случае можно уповать на по-мощь свыше, если страждущему будет ниспослан специальный знак (знамение), подтвер-ждающий благосклонность бога. Так, великому воителю Ассархаддону (680-669 гг. до н.э.) перед одним из его походов было пророчество: "Я, Иштар из Арбелы, помещу справа от тебя дым и слева зажгу огонь!" (т.е. "Владычица битв" наглядно продемонстрирует царю, что гарантирует ему расположение и поддержку в данном походе).
Несомненно (см. по тексту) животное, приносимое в жертву какому-либо божеству, со-относилось с сакральной функциональностью этого бога, служило его символом, во-площением, нередко тотемом в глубоком прошлом (представление о мистическом отождествлении бога и жертвы, характерное для архаичных верований, проявляется, в частности, в ранних гимнах "Ригведы"). По всей вероятности, предполагалось, что принося в жертву богу животное (символ данного бога), человек тем самым получал возможность вступать с этим божеством в некий ментальный контакт (бог выслушивал моление жертвователя).
Как известно, хронологически первыми считаются подношения, являющие собой пред-меты погребального инвентаря
Считается (E. Hadingham "Sekrets of the Ice Age". N-Y. 1970), что с погребальными обрядами также связано и подношение (посредством сожжения) животного или его частей, так как предтечей этого действа (принесение жертвы на огненном алтаре) вполне могла послужить поминальная жертвенная трапеза неандертальцев или кроманьонцев, для которой мясо готовилось на огне жертвенного костра (как ритуальная пища). Так, в Древнем Египте "первоначально место приношений [как и само приношение] было тесно связано с гробницей [с захоронением], как о том свидетельствуют болшие стелы, найденые в гробницах I династии, что осталось в обычае египтян [практически] на протяжении всех эпох" (сэр Уильям М.Ф. Питри). Подход к приношению, как к непременному ритуалу погре-бальной практики (в русле соответствующей концепции посмертного бытия), повсеместно, в силу устоявшейся традиции, сохранялся исключительно долго (и в наше время после похорон непременно следует трапеза).
Однако представляется, что уже в мезолите (с появлением "домов" бога (храмов)) все-сожжение (либо сожжение частей животного) связывалось также и с трапезой (кормлением) божества, поскольку боги поглощали "душу" пищи, а сожжение объекта (тела жертвы) высвобождало эту "душу" (известно, что так полагали, к примеру, индоарии и несколько позднее кельты при кремации, см. ниже).
У шумеров бытовало представление, что когда ел человек, то это же вкушали ("душу" пищи) его личные бог и богиня. "Грешен тот ("Шурпу"), кто... скверное [ритуально нечис-тое] для бога или богини своих (личных) ел" (кормление великих богов осуществлялось в их храмах). У хеттов же "та ритуально чистая еда, которая (предназначена) богу моему, (-) мне запрещена, и её я никогда не ел)" (молитва царя Кантуцили, среднехеттский период). Заметим, что у хеттов личный бог (бог Грозы) был только у царя.
Артефакты свидетельствуют, что уже на начальном этапе практики подношений жертвы (и дары) принципиально разделялись, как минимум, по половой культовой принадлежности (в соответствии с ипостасями Единого бога), если не приносились как дар собственно Двуединому божеству, в едином акте. Разбиение образа Единого бога на ипостаси по половому признаку (ещё в "ашель"), а затем и персонификация эпифаний этих ипостасей (генезис многобожия, особенно интенсивный с развитием земледелия и скотоводства) обусловили развитие (и модификацию) многообразных форм культовой обрядности (в т.ч. и количество причин, побуждающих совершать приношения в различной форме), возникновение новых мифов и дополнительных ритуалов ("ритуал - это стереотипная последовательность действий, которые охватывают жесты, слова и объекты и исполняются на специально подготовленном месте" (V.W. Turner. "Символ и ритуал". 1983)).
Распад образа изначально единого и единственного божества Неба и Земли на мужскую и женскую ипостаси ("мать-отец") и их персонификация, привел (помимо появления новых культов, обрядов и ритуалов) также и к идентификации сакральной символики по половой ("он-она") принадлежности (к примеру, делению года на "женскую" и "мужскую" полови-ны; соотнесению левой и правой сторон с женским и мужским началом (соответственно); разчленению образа единого "Мирового дерева" на женское "Древо жизни" и мужское "Древо познания" (см. "Отцы Авраама") и т.п.).