Дюна
Шрифт:
— Пусть наши племена объединятся, — сказал фримен, опустив кулак.
И, словно дождавшись сигнала, со скалы соскользнули четверо, торопливо подбежали к мертвецу, завернули его в широкий кусок ткани, подняли и бросились направо, к стене утеса. Ноги бегущих вздымали пыль.
Все свершилось прежде, чем усталые люди Хавата сообразили в чем дело. Группа, уносившая завернутое в одеяние тело, скрылась за утесом.
Один из людей Хавата крикнул:
— Куда они унесли Арки? Он был…
— Они забрали его… чтобы
— Фримены не хоронят своих мертвецов! — крикнул тот. — Не дури нас, Сафир. Мы знаем, что они делают. Арки был один из…
— Рай сужден тому, кто умер, служа Лисан-аль-Гаибу, — сказал фримен. — Если он и впрямь Лисан-аль-Гаиб, как вы говорите, зачем тогда рыдания скорби? Память о тех, кто умер за него, переживет поколения.
Но люди Хавата подступали, не скрывая гнева. Один из них ухватился за лазеружье, потянул его за рукоятку из кобуры.
— А ну, всем стоять! — рявкнул Хават, преодолевая охватившую мышцы усталость. — Эти люди уважают наших мертвых. Обычаи различны, но суть одна и та же.
— Они собираются выпить всю воду из Арки, — оскалился мужчина с лазеружьем.
— Твои люди хотят поприсутствовать на церемонии? — спросил фримен.
«Он даже не понимает в чем дело», — подумал Хават. Такая наивность фримена почти пугала.
— Они беспокоятся о мертвом, его уважали, — промолвил Хават.
— Вашему другу будет оказано такое же уважение, как и нашим собственным покойникам, — сказал фримен, — но это союз воды, и мы знаем обычай. Плоть принадлежит самому человеку, а вода — племени.
Мужчина с лазеружьем подступал все ближе. Хават быстро проговорил:
— Вы поможете нашим раненым?
— Союз воды не имеет условий, — отвечал человек пустыни, — мы сделаем для вас все, что племя делает для своих. Во-первых, мы оденем всех в костюмы и снабдим всем необходимым.
Человек с лазеружьем в руке нерешительно остановился. Адъютант Хавата произнес:
— Что же, мы получаем помощь за Арки… за его воду?
— Не получаем, — ответил Хават, — мы становимся для них своими.
— Обычаи различаются, — пробормотал кто-то из его людей.
Хават начал успокаиваться.
— Они помогут нам добраться до Арракейна.
— Мы будем убивать Харконненов, — сказал фримен, ухмыльнулся и добавил — А еще — сардаукаров. — Он отступил назад, сложив руку воронкой, приставил ее к уху. — Кто-то летит. Прячьтесь под скалой и не шевелитесь.
Хават махнул рукой, и люди его повиновались.
Тронув Хавата за руку, фримен подтолкнул его к остальным.
— Биться надлежит во время битвы, — произнес он. Пошарив у себя под одеянием, он извлек небольшую клеточку, достал из нее маленькое существо.
Хават увидел крошечную летучую мышь. Она повернула голову, оказалось, что глаза у нее как у фримена: синева в синеве.
Фримен погладил мышь, приласкал ее, что-то проворковал. Склонившись
Мышь метнулась в сторону, к утесу, и пропала из вида.
Сложив клетку, фримен затолкал ее под одеяние и вновь прислушался, склонив голову.
— Они — люди возвышенностей, — сказал он. — Удивительно, что им здесь нужно?
— Известно, что мы отступали в эту сторону, — промолвил Хават.
— Охотник никогда не должен забывать, что и на него может отыскаться охотник, — сказал фримен. — Поглядите на противоположную сторону котловины, вы что-то увидите.
Прошло немного времени.
Кое-кто из людей Хавата пошевелился, ворча.
— Будьте безмолвны, как перепуганная дичь, — свистящим шепотом проговорил фримен.
Хават различал около утеса напротив какое-то шевеление, что-то бурое двигалось по бурому песку.
— Мой маленький друг отнес сообщение, — шепнул фримен, — он хороший вестник и ночью и днем. Мне было бы жаль потерять такого.
Там, за впадиной, все замерло, и на простиравшихся впереди четырех-пяти километрах песчаной равнины теперь не было ничего, только под напором усиливающейся жары подрагивал воздух, колоннами восходя кверху.
— А теперь полнейшее молчание, — шепнул в сторону фримен.
Из ущелья в утесе напротив чередой показались фигуры и, пыля, направились прямо через впадину. Хавату они показались фрименами, только какими-то очень уж неуклюжими. Он насчитал в этой цепочке шестерых человек, тяжело ступающих по песку.
Негромкое «твох-твох» раздалось откуда-то справа. Аппарат выпрыгнул из-за скалы прямо над головой… топтер Атридесов, наспех перекрашенный в боевые цвета барона. Топтер нырнул к людям, пересекавшим котловину.
Цепочка идущих замерла на гребне дюны, дрогнула.
Описав крутую петлю, топтер, подняв пыль, плюхнулся в песок перед фрименами. Из топтера вынырнуло пятеро, Хават успел заметить вокруг них легкое подрагивание щитов против пыли, угадать жесткую уверенность сардаукаров.
— Эй-х-х-х! Снова эти дурацкие щиты, — прошептал фримен, что сидел рядом с Хаватом. Он поглядел на юг, где скал вокруг котловины не было.
— Это сардаукары, — шепнул Хават.
— Хорошо.
Сардаукары приближались к поджидавшей группе фрименов, охватывая их полукольцом. На обнаженных лезвиях поблескивало солнце. Фримены стояли тесно, явно не проявляя беспокойства. И вдруг песок там, где были обе группы, словно вскипел, из поднявшегося облака выбежали фримены, вот они уже у топтера, вот и в нем. Но там, где сошлись бойцы, на гребне дюны, пыль мешала видеть происходящее.