Джулия
Шрифт:
Лео молчал.
— Может, ты все-таки объяснишь, какая муха тебя укусила? — потребовала Джулия. — Ее же еще и обидели! — не выдержал Лео. — Помешали витийствовать, ломать комедию! Ей мало, что ее читают, ей подавай слушателей! Пусть внимают и рукоплещут!
Джулия удивленно посмотрела на него: она наконец поняла, в чем дело.
— Да ты… Лео… ты ревнуешь!
— Ничего подобного. Просто меня чуть не стошнило. Ты выглядела, как низкопробная певичка на фоне кордебалета. Тьфу!
— Перестань, милый. О Господи! — Джулия схватилась за голову. — Да ты понимаешь, что говоришь?
—
Джулия села рядом.
— Ну какая же из твоей жены певичка? — попробовала Джулия воззвать к здравому смыслу Лео. — Просто у меня было хорошее настроение. Главному редактору понравился мой материал, и я получила от него прекрасное предложение, которое, кстати, собиралась с тобой обсудить. Я была уверена, что ты дома.
— Еще бы! Известная журналистка в редакции, а муж дома, на кухне, стряпает ужин к ее приходу.
— А что тут плохого? — удивилась Джулия. — Я работаю больше тебя и при этом не считаю готовку чем-то позорным. Я готовлю, убираю, навожу порядок на твоем столе, что, впрочем, не мешает тебе в статьях поддерживать феминистское движение. В газете одно, дома другое.
Лео положил руки на руль.
— Где твоя благодарность? — Он повернулся к Джулии. — У тебя короткая память. Быстро же ты забыла, что всем, чего достигла, обязана мне. Это я нашел тебе хорошую работу, я научил тебя писать. Я поддерживал тебя, пока ты делала первые шаги. Я открыл тебе путь к успеху. Если бы не я, ты бы до сих пор торчала в душном классе и учила английскому балбесов. За то, что ты объездила весь белый свет, ты должна сказать спасибо не кому-нибудь, а мне, — безжалостно продолжал Лео. — И за то, что у тебя есть дом. И за то, что ты получаешь гонорары, ты тоже должна быть мне благодарна. И за то, что у тебя есть имя.
На лице Джулии появилась ледяная улыбка.
— Сколько в тебе чванства, Лео! Все, что ты нагородил, вся эта ахинея говорит об одном: я пишу лучше тебя.
Она вышла из машины и решительно зашагала прочь.
Лео побагровел.
— Гляди, не лопни от зазнайства, — предостерег он, догоняя Джулию.
Она шла по улице, не обращая на него внимания.
— Не спорю, работу мне нашел ты, — согласилась Джулия. — Только не потому, что ты такой добренький. Тебе нужно было, чтобы я приносила домой деньги, что я и делаю вот уже шесть лет. Шесть лет я помогаю тебе содержать твою первую жену. А ведь это несправедливо! И никакой твоей заслуги в том, что меня знают и ценят, нет, ведь когда ты представил меня старику Рибольди, единственное, что я от него получила, это шлепок по заду.
— Тебе удается все опошлить, — попробовал защищаться Лео.
— Я? Да я рисковала все потерять, отвесив пощечину твоему Рибольди. Если хочешь знать, меня в тот вечер выручил Армандо Дзани. Так что если уж подводить итоги, дорогой и уважаемый господин Ровелли, то лично тебе я ничем не обязана.
Лео не нашелся, что ответить.
— Господи! — взмолился он. — Неужели нельзя спорить так, чтобы не превращать спор в грызню?
— Это ты меня спрашиваешь? — растерялась Джулия. — Но ведь начал, как всегда, ты… — Она хотела
Джулия не сомневалась, что это была сцена ревности. Причем Лео и не думал ревновать ее к тем двум коллегам, которым она рассказывала про нефтепромышленника, он ревновал ее к славе, завидовал ее успеху.
— Конечно, я ревнивый, — согласился Лео.
— Это естественное чувство.
— Ты находишь?
Сейчас они говорили уже спокойно.
— Я тоже ревнивая, — призналась Джулия.
— Никогда бы не сказал.
— Еще какая ревнивая! Ты не представляешь, что со мной было, когда я замечала следы помады на воротничках твоих рубашек.
— Ты что, думаешь, я тебе изменяю?
— Если бы я так думала, ты бы провел остаток дней в травматологии. Но берегись, Лео. Если узнаю, что ты позволяешь себе любовные связи на стороне, это будет конец.
— Я люблю тебя, Джулия.
Этот противный эгоист знал, как сделать, чтобы его простили.
Кошка спрыгнула с подоконника и теперь, сладко мурлыча, терлась об их ноги.
— Тебе не кажется, что наша киска слишком много ест? — спросила Джулия. — Видишь, какая она толстая.
— Глупенькая! У твоей киски скоро будут котята. Ты что, не знала?
— Конечно, нет. Но где она нашла жениха?
— Исидора скромное существо. Она считает неприличным афишировать свои сердечные дела. Не то что мы.
— Я тоже умею быть скромной, — прошептала Джулия.
Они стояли обнявшись, и ей захотелось, чтобы Лео еще крепче прижал ее к себе и она могла вдыхать запах его кожи, губ, волос. Ее сердце забилось часто-часто, и она отдала себя во власть переполнявшей ее музыке. День, после еще одной ссоры, затмила сказочная ночь любви, и в эту прекрасную ночь Джулия забеременела во второй раз.
Глава 13
Время для Джулии словно остановилось. Никаких командировок, интервью, премьер и презентаций. Никаких бурных ссор с Лео и столь же бурных примирений. Никаких тяжелых сумок из супермаркета, тюков из прачечной, никакой воскресной уборки в их крошечной трехкомнатной мансарде. Тишина и покой, как в безлюдных альпийских лугах.
Джулия почти все время проводила в постели. День незаметно переходил в ночь, ночь — в день. Дитя, которое развивалось в ее чреве, не только принуждало к покою, оторвав от привычных занятий, но и помогало — может быть, впервые в жизни — сосредоточиться на себе, на своем внутреннем мире.
— Если ты хочешь, чтобы этот ребенок родился, избегай всего, что требует от тебя физических или душевных усилий, — наставлял ее гинеколог, который после угрозы выкидыша, случившейся на втором месяце беременности, стал ее главным советчиком. — И будь любезна ежедневно съедать яичницу из двух яиц.
— Я не люблю яичницу, — пыталась возражать Джулия.
— Это не имеет значения. Оставшиеся семь месяцев ты должна практически пролежать в кровати. Вствать можешь только, чтобы сходить в уборную и принять душ. — Гинеколог был категоричен. — Если ты действительно хочешь ребенка, живи сейчас его интересами.