Экспедиція въ Западную Европу Сатириконцевъ: Южакина, Сандерса, Мифасова и Крысакова
Шрифт:
— Ничего. Прекратимъ этотъ разговоръ. Вы давно путешествуете по Европ?
— Третій мсяцъ.
— Что же васъ тутъ больше всего интересуетъ?
— Искусство.
— Значитъ — музеи, картинныя галлереи, да?
— Да. Есть изумительныя вещи. Говорятъ, тутъ за одного Рубенса отвалили около двухъ милліоновъ?
— Да.
— Вотъ это пріемная вещь!
— Что это такое — пріемная?
— Вещь, которую не стыдно повсить въ пріемной. А, откровенно говоря, вс эти Луки Кранахи да Паоло Веронезе — вдь это такъ… для — кабинета или въ другую какую комнату… а?
Онъ нершительно заглянулъ въ мое непроницаемое лицо.
— А?
— Да… Это правда. Кранахомъ Пегготу носа не утрешь!
— Вы думаете? Это, пожалуй, врно. Можете представить — у него въ буфетной комнат, въ дверцахъ буфета, вдланы четыре настоящихъ Фрагонара!
— Шикарно! Надюсь, вы утерли носъ этому зазнавшемуся выскочк?
Джошуа подмигнулъ мн.
— Собираюсь. Да такъ, что онъ и не ожидаетъ! Хе-хе!
Мы оба долго смялись.
— Небось, — предположилъ я, — обмеблируете свою квартиру египетскими муміями? Он стоять бшенныхъ денегъ. А животъ ей выдолбить, да устроить тамъ погребецъ для ликеровъ… То-то позеленеетъ вашъ Пегготъ.
— Нтъ, это почище мумій. Вы знаете, что я подыскиваю себ старинный замокъ!
— Для чего?
— Жить въ немъ. Буду прізжать мсяца на три въ годъ, да и жить въ немъ. Не правда ли, комфортабельно?
— Нашли что нибудь подходящее?
— Нтъ. Есть или простыя развалины, или хорошіе замки, но не продаютъ. Я приторговывалъ замокъ Барбароссы въ Нюрнберге… Нтъ, говорятъ нельзя. — Почему? — неизвестно!
— Какъ же вы думаете устроиться?
— Я уже говорилъ съ архитекторомъ. Онъ общалъ выстроить новый, но какъ старый. Какъ вы думаете?
Я подумалъ немного и сказалъ решительно:
— Нтъ, это не то.
— Ну, что вы говорите!..
— Въ старыхъ замкахъ, обыкновенно, есть прекрасныя галлереи портретовъ, гд такъ сладостно-жутко и страшно по ночамъ, когда желтая луна тускло свтитъ въ разбитыя, затканныя паутиной окна…
— О, за этимъ дло не станетъ. Любой антикварій, развситъ за гроши цлую галлерею!.. Стекла, если разбить…
— Пожалуй. Но гд летучія мыши, гнздящіяся подъ потолкомъ поразрушенной башни, гд трескъ ветхой мебели, шорохи подъ поломъ и завываніе втра въ труб громаднаго, вками закопченнаго камина?!
— Да, это такъ. Гм…
Джошуа поднялъ ноги, положилъ ихъ на перила палубы и, осмотрвъ свои, похожіе на лошадиныя копыта, башмаки, спросилъ:
— А вы не знаете, какъ ихъ разводятъ?
— Кого?
— Летучихъ мышей.
— Кто жъ ихъ разводитъ… Сами разводятся. Чертъ ихъ знаетъ, какъ. Пустите одну пару для завода, а тамъ видно будетъ. Остальное, конечно пустяки. Каминъ можно закоптить порохомъ, подъ поломъ поставить нсколько аппаратовъ, которые трещали бы при ходьб, втеръ въ труб прекрасно имитируется парой органныхъ трубъ, вковая пыль въ нежилыхъ комнатахъ осдаетъ въ три дня, если десятокъ дюжихъ рабочихъ будетъ посмнно шаркать пыльными сапогами… Все это не такъ трудно. И устроите вы такое помщеньице, что утрете носъ самому Барбаросс… Одного только у васъ не будетъ.
— Ого!
— Да-съ. Не будетъ у васъ стараго зловщаго привиднія, которое бродило бы по ночамъ, пугая обитателей замка.
— Да вдь привидній-то вообще, нтъ.
— Ну, это смотря гд. Конечно, въ вашемъ Нью-Іоркскомъ небоскреб ему не ужиться, а въ старыхъ замкахъ ихъ цлыя гнзда.
— Можетъ быть, и у меня заведется…
— Н-тъ, дорогой мой… На имитацію его не подловишь. Онъ, какъ тсто
Джошуа былъ огорошенъ искренно и серьезно.
— Наловить ихъ въ развалинахъ да напустить ко мн…
— Убгутъ. Главное дло — легенды нтъ. Злодеянія нтъ.
— Есть дло! — сказалъ Джошуа, хлопнувъ меня по колну. — Вы писатель? Такъ придумайте мн легенду. Легенду стариннаго замка Джошуа Перкинса.
— Да что-жъ тутъ можно придумать? Есть опредленныя американскія легенды: желзнодорожные короли Дженкинсъ и Бриджъ, имя дв параллельныя желзнодорожныя линіи, конкуррировали въ цнахъ на перевозку скота изъ мстъ, гд его было много, въ мста, гд его было мало. Дженкинсъ спустилъ цны за перевозку до минимума, а Бриджъ, по американскому обычаю, захотлъ «утереть носъ» Дженкинсу и назначилъ цны себ въ громадный убытокъ. Что же длаеть умный Дженкинсъ? Онъ начинаетъ самъ покупать скотъ и отправлять его за гроши по дорог своего конкурента, кладя въ карманъ огромныя прибыли, чмъ и раззоряетъ его. Вотъ вамъ и легенда. А что изъ нея сдлаешь? Если даже Бриджъ повсился, то и тогда, что онъ скажетъ Дженкинсу, явившись къ нему темной страшной ночью въ качеств привиднія? «Дженкинсъ, Дженкинсъ», — скажетъ онъ только, — «зачмъ ты отправлялъ скотъ по моей дорог?» — «Да вдь и ты, голубчикъ», — основательно возразитъ ему Дженкинсъ, — «спустилъ цны такъ, что хоть ложись да помирай. Не надо было зарываться». Нтъ. Такой легенды никакой замокъ не выдержитъ.
Крысаковъ, Сандерсъ и Мифасовъ шлютъ привт редаціи «Сатирикона» съ высоты Троянской колонны. (Римъ).
Джошуа сосредоточился, что-то припоминая.
— А вотъ у меня ддъ скончался при крайне таинственныхъ обстоятельствахъ.
— Именно?
— Его повсили въ Канзас за кражу лошадей…
Я скепетически пожалъ плечами.
— Ужъ и легенда! Да махните рукой на привидніе. Живите такъ.
— Это не то. Не комфортабельно. Впрочемъ, я поговорю съ архитекторомъ.
— Вамъ бы жениться лучше, — посовтовалъ я.
— О, это очень трудная вещь — бракъ. У меня есть дв двушки на примт — не знаю на какой изъ нихъ остановиться.
— А какая между ними разница?
— Хлбный элеваторъ.
— Удивляюсь я вамъ, американцамъ… Все вы сводите на деньги да на элеваторы. Могли бы хоть тутъ послдовать влеченію сердца. Каковы он собою?
— Одна миніатюрная, небольшого роста, килограммовъ около пятидесяти всу, другая высокая, хорошо развитая двушка.
— Килограммовъ въ шестьдесятъ?
— Да, около этого. Вотъ, вы тутъ и посовтуйте!..
— И совтовать нечего. Женитесь на той, которая вситъ больше.
Онъ съ сомнніемъ посмотрлъ на меня — не смюсь ли я.
— Однако… Это, кажется, нсколько меркантильный взглядъ…
— Ничуть! — горячо воразилъ я. — Вы подумайте. Что такое жена? Это нчто такое, что дороже всего человку. И если этого дорогого, прекраснаго, будетъ на двадцать процентовъ больше, то не ясно ли, даже не умющему считать, что отъ этого счастье обладанія любимымъ существомъ подымется на такое же количество процентовъ.