Эмиль XIX века
Шрифт:
Первую свободу, которую мы должны предоставить ребенку, есть свобода движеній и инстинктовъ. Подобно другимъ, я не люблю смотрть на краснаго отъ гнва, дошедшаго до бшенства ребенка, но я считаю за лучшее сносить эти взрывы нежели подавить ихъ насиліемъ. Скрытая злоба — самая опасная; самый вредный, самый испорченный характеръ тотъ, который постоянно затаиваетъ все въ себ. Впослдствіи ребенокъ узнаетъ, что онъ долженъ сдерживать себя, что плачь, нетерпливыя движенія, взрывы неумренной радости неприличны для людей взрослыхъ: онъ научится, что разумне — какъ локомотивы употреблять и дымъ какъ двигатель, вмсто того чтобы безплодно пускать его въ воздухи но для этого надо подождать чтобы его умъ и воля развились.
Но это не значитъ чтобы мы должны были сложить руки. Доктора изобрли для леченія сумасшествія систему нравственнаго разсянія; эту систему нужно примнить, къ воспитанію ребенка. Она ужъ съ давнихъ поръ извстна кормилицамъ. Изъ нихъ не найдется ни одной, которая не умла бы успокоить дитя, обративъ вниманіе его на предметъ, способный заинтересовать его. Этотъ методъ можно бы
Я не врю, чтобы въ человк существовали вредные инстинкты; только дурно направленные и уродливо развитые, они могутъ привести къ печальнымъ результатамъ. Но не должно заглушать ихъ, потому что если бы даже это и удалось, то это было бы куплено насиліемъ природы человка. Что же длать? Противопоставить этимъ уродливо развитымъ инстинктамъ и склонностямъ другія — вотъ задача воспитанія.
Нтъ настолько порочнаго характера, для котораго въ свое время не было бы возможности нравственнаго возрожденія. Если бы съумли во время воспользоваться этой возможностью, отыскать средство противодйствовать вреднымъ наклонностямъ, то сохранили бы для общества полезныхъ членовъ которые погибаютъ въ тюрьмахъ и на каторг. Приведу теб только одинъ примръ, взятый изъ коихъ личныхъ воспоминаній. Одинъ воръ пробрался однажды въ оперу, не для того, чтобъ слушать пніе, но чтобы воспользоваться случаемъ обшарить карманы сосдей. Это было для него, какъ онъ самъ мн сказалъ «работой его ремесла». Это же остался въ наклад? Онъ самъ. Онъ былъ дилетантомъ самъ того не подозрвая и при первомъ звук смычка почувствовалъ себя какъ будто унесеннымъ въ невдомый ему міръ. «Когда запла Дюкре — сказалъ онъ мн — я не помнилъ себя. О! эта арія изъ Роберта въ пятомъ дйствіи! Я какъ будто ее теперь еще слышу. Однимъ словомъ я позабылъ работать въ эту ночь». На слдующій вечеръ онъ вновь пошелъ въ театръ, принявъ твердое ршеніе не позволить себ увлекаться голосомъ сирены; но онъ ошибся, онъ забылъ о своемъ врожденномъ музыкальномъ инстинкт. Онъ вышелъ съ головой, полной слышанныхъ мотивовъ, и съ пустыми руками. На этотъ разъ онъ поклялся не ходить боле слушать пніе, потому что иначе, объявилъ онъ съ нкоторымъ цинизмомъ, «онъ потерялъ бы любовь къ своему ремеслу».
Порочныя склонности человка тже эгоистичныя стремленія его природы, которыя, развившись своимъ естественнымъ путемъ, и бывши искажены условіями его жизни, управляютъ его мыслями и поступками. Нравственное воспитаніе очевидно должно быть направлено; съ самыхъ малыхъ лтъ, противъ исключительнаго развитія этихъ эгоистичныхъ стремленій. На то есть два способа. Первый, какъ я уже говорилъ теб, состоитъ въ устраненіи вншнихъ стимуловъ того или другаго инстинкта, который мы считаемъ вреднымъ. Діаволъ-соблазнитель можетъ скрываться тамъ, гд его не подозрваютъ. Я поясню свою мысль, разсказавъ теб истинный случай, бывшій въ Шотландіи. Одна женщина очень порядочная на видъ, сдлала нсколько покупокъ въ модномъ магазин и для расплаты вынула изъ кармана банковый билетъ въ 5 ф. ст. Прикащикъ, разсмотрвъ билетъ, увидлъ что онъ фальшивый. Женщина удивилась и дала другой, оказавшійся также фальшивымъ. Это обстоятельство возбудило подозрніе, ее задержали. Открылось, что она служила въ одномъ богатомъ дом, гд ее уважали за хорошее поведеніе и честность. Къ ея несчастью, шотландецъ, у котораго она находилась въ услуженіи, получилъ два фальшивыхъ билета, которые онъ забылъ уничтожить. Служанка каждый день убирала кабинетъ хозяина, и видла между старыми бумагами эти два билета. Сначала она не обратила на нихъ вниманія, но когда по прошествіи нсколькихъ дней, недль, мсяцевъ, одни и т-же предметы постоянно являлись ея глазамъ, она невольно стала разсматривать ихъ. Эти два клочка бумаги, которые она принимала за настоящіе билеты, какъ будто смотрли на нее, искушали ее и шептали ей на ухо странные совты. Сначала она оттолкнула мысль взять эти билеты, но лишь только ей случалось быть одной въ этой комнат, она не могла отвести глазъ отъ билетовъ, Наконецъ она ршилась взять ихъ, развернуть, но повертвъ ихъ во вс стороны, опять положила въ пачку старыхъ бумагъ; они жгли ей руки. Но мало по малу соблазнъ овладлъ ею и она не устояла.
Если такъ сильно вліяніе вншнихъ впечатлній на взрослыхъ, то какъ несравненно сильне оно въ отношеніи дтей. Слава богу, не вс воры и видъ банковыхъ билетовъ соблазнителенъ не для всхъ, но есть много другихъ инстинктовъ, которые не слдуетъ разжигать видомъ предметовъ, ихъ возбуждающихъ.
Наши пороки, равно какъ наши добродтели, вполн реальны и т и другіе развиваются подъ вліяніемъ тхъ предметовъ, которыя непосредственно дйствуютъ на нихъ. Напримръ, жадность до извстной степени раздражается видомъ и запахомъ вкусныхъ кушаньевъ; ревность пробуждается звукомъ сладкихъ рчей и видомъ ласкъ расточаемыхъ другимъ. Прежде всего слдуетъ изучить ребенка, а потомъ изгнать духа-соблазнителя, т. е. матеріальныхъ агентовъ, которые, вліяя на его чувства, вызываютъ дурныя желанія. «Не вводите насъ во искушеніе» — сколько людей имютъ право сказать это своимъ воспитателямъ.
Не слдуетъ, никогда терять изъ виду этого закона природы: инстинкты укрпляются и развиваются посредствомъ упражненія и притупляются отъ бездйствія. Въ этомъ заключается вся тайна искорененія нкоторыхъ преобладающихъ наклонностей, мшающихъ свободному развитію другихъ. Отдльному человку, какъ и цлому обществу, предстоитъ борьба съ тиранами: Достаточно ли устранить
8 Іюня 185…
Мы считаемъ себя обязанными, для пользы самихъ дтей, прибгать къ власти, какъ къ средству подчинить ихъ себ. «Иди сюда!» и дитя идетъ: «длай то-то!» и и оно длаетъ. «Не ходи туда!» и устраиваютъ такъ, чтобы оно дйствительно не могло туда пойти. Эти приказанія, за исполненіемъ которыхъ наблюдаетъ сама мать, смягчающая суровость ихъ тономъ ласки, которымъ они отдаются, весьма естественны когда она относятся къ существу, разсудокъ котораго еще не развитъ. Но при этомъ необходимо избгать принужденія на сколько возможно. Вынужденное повиновеніе, особенно если оно перейдетъ извстный границы, усыпляетъ въ ребенк всякую нравственную отвтственность за свои поступки. Зачмъ ему спрашивать свою совсть, когда за него другіе взялись не только ршать, что хорошо или дурно, справедливо или несправедливо, но и желать за него. Боже сохрани, чтобы тоже было съ Эмилемъ! Дйствовать за него или навязывать ему свои приказанія, значило бы усыплять въ немъ волю. Для того, чтобы сдлаться человкомъ, онъ долженъ умть руководиться въ своихъ поступкахъ собственнымъ желаніемъ, долженъ умть быть добрымъ по собственному побужденію. Въ моихъ глазахъ чрезвычайно важно, чтобы его достоинства и недостатки происходили отъ него самого. Это лучшее средство усилить первыя и ослабить вторые по мр его развитія. Вотъ почему мы не должны смотрть въ увеличительное стекло на значеніе нашей роли въ его воспитаніи. Человка не создаютъ, онъ длается имъ самъ, и вся наша работа состоитъ въ умньи направить дитя къ разумному пользованью своими силами. Мы должны исправлять его ошибки не нравоученіями, но ставить его въ такое положеніе, чтобы тотъ или другой образъ дйствія былъ ему необходимъ. Еслибъ я могъ самъ воспитывать Эмиля, я не потребовалъ бы отъ него никогда повиновенія; съ той минуты когда я могъ бы обратиться къ его разуму, я бы посовтовалъ ему только сообразоваться съ очень простыми законами, управляющими какъ явленіями физической, такъ и нравственной природы. «Врь и длай то, что я теб говорю; справедливость этого я теб докажу впослдствіи», такъ обыкновенно говорить отецъ сыну. Я не слдую такому пути. Напротивъ, я постараюсь убдить Эмиля, что извстный поступокъ не потому хорошъ или дуренъ, что онъ мн кажется такимъ, но потому, что онъ можетъ быть полезенъ или вреденъ для другихъ и для него. Ты, можетъ быть, скажешь что это требуетъ со стороны ребенка далеко не дюжиннаго ума? Скажемъ лучше, что это скоре требуетъ отъ тхъ, которые руководятъ воспитаніемъ, много такта и простоты отношеній. Отвлеченными взглядами и высокопарными рчами не подйствуешь на ограниченный здравый смыслъ дтей, которые вообще гораздо проницательне, чмъ мы думаемъ. Нтъ, честностью нашихъ отношеній къ нимъ мы всего скоре достигнемъ желаемаго.
Добровольное послушаніе возвышаетъ характеръ ребенка; подчиненность его унижаетъ. Есть одно весьма употребительное выраженіе: «я его заставлю, усмирю! восклицаетъ повелительная мать или энергическій учитель, говоря о непослушномъ и упрямомъ ребенк. И вслдствіе такой системы выходятъ ограниченныя и усмиренныя существа. И эти люди воображаютъ, что поступаютъ такъ для пользы юношества и общества; такъ и наздникъ можетъ сказать лошади, которую онъ вызжаетъ: „Это для твоей пользы.“ Относительно лошади это справедливе, нежели относительно человка. Животное подъ мундштукомъ и шпорой теряетъ только свою дикую заносчивость, — тогда какъ человкъ утрачиваетъ свое личное достоинство,
Къ тому же страхъ, самъ по себ, несовершенная узда. Нтъ убійцы или вора, который бы совершая преступленіе, не надялся ускользнуть отъ правосудія, и нтъ ребенка, который, длая что нибудь запрещенное, не воображалъ бы что онъ съуметъ ловко обмануть учителя или родителей. Удайся ему это одинъ разъ, и онъ уже будетъ считать себя очень сильнымъ въ искуств притворства. Школьникъ, котораго тиранятъ и наказываютъ, уходитъ въ себя и въ глубин своей маленькой гордости презираетъ нашу нравственную власть. Ничего нтъ легче какъ наложить на ребенка ярмо, но за то нтъ ничего трудне какъ внушить ему впослдствіи довріе. Если онъ только разъ заподозритъ, что имъ управляетъ прихоть или произволъ, онъ подчинится одной только сил. Подъ видомъ покорности, онъ затаитъ въ душ скрытый протестъ. Его воля, уступающая передъ страхомъ розогъ, будетъ только ожидать благопріятной минуты, чтобы прибгнуть къ хитрости и коварству. Лукавство есть протестъ слабаго противъ сильнаго. Безсильный для открытой борьбы, ребенокъ ищетъ случая обойти власть родителей. Я часто удивлялся въ подобныхъ случаяхъ хитрости и смлости его лжи. Не одинъ 7-ми лтній мальчикъ въ состояніи поспорить въ коварств съ рабами Плавта, мольеровскими Скпенами и даже съ Фигаро Бомарше!
Другое несчастное послдствіе принужденія состоитъ въ томъ, что оно черствитъ молодую душу, отравляетъ молодую жизнь. Дитя безъ свободы — это весна безъ солнца. Эта сдержанность и скрытность привьется къ нему на всю жизнь. Я узнаю по первому взгляду людей, дтство которыхъ было печально, т. е. которые вовсе не знали его. Робкіе, угрюмые, нелюдимые, они отмчены чернымъ пятномъ, оставившимъ неизгладимый слдъ въ ихъ характер.
Да избавитъ насъ Богъ отъ педантовъ и педагоговъ! Они развращаютъ юношество!