Этот мир не для нежных
Шрифт:
– Где?!
– Ну, мне-то откуда знать? Остаётся положиться на удачу. Кажется, этой системой, действительно, давно не пользуются. Когда-то здесь были реки, но они мешали прокладке труб для насоса, их подсушили и спрятали под землю. Я думаю, это не канализация, а коллектор. Все, что осталось от такой вот, закрытой глубоко в недрах, реки.
– Если это река, пусть бывшая, она должна куда-нибудь вливаться. В море, например. Или в реку побольше, – вслух подумала Лив.
Савва зашелся в новом приступе хохота, и они переглянулись с немым вопросом, не пора ли насильно приводить его в чувство?
– Откуда здесь моря, – уже почти спокойно произнёс Савва. Только ещё как-то временами хлюпающе подхихикивал. – Тут никаких морей уже на моей памяти не было. Ладно, хватит лясы точить. Пойдёмте уже.
И с совершенно невозмутимым и деловым видом, словно это не он ещё минуту назад тормозил их своими истерическими приступами, Савва отправился вдаль, чавкая на ходу жижей, расползающейся под ногами. Лив и Джонгу не оставалось ничего другого, как быстрым шагом отправиться вслед за ним. Для Лив это было особенно актуально, ни за что на свете она бы не осталась наедине с этими невидимыми ей тварями, которые с таким омерзительным звуком плюхаются с липких стен на кашемалашное дно непонятного назначения коллектора. Ей казалось, что отовсюду – и сбоку, и сверху, и со дна – на неё пристально глядят маленькие, злобные глазки.
– Это лягушки, – бросил через плечо Савва. – Оливка, ты можешь поцеловать какую-нибудь из них, если так уж боишься.
– Какая связь? – буркнула Лив.– Между страхом перед лягушками и поцелуями. Какая связь?
– Эта лягуха превратится в принца и договорится со своими сородичами, чтобы они тебя не трогали.
Девушка скривилась:
– Глупо...
– Или нет, – Савва резко остановился и оглянулся вокруг:
– Перецелуй их всех. Тебе под ноги будут бросаться сплошные принцы. Слышишь?
Действительно, опять послышался плюх.
– Ещё один прекрасный рыцарь свалился к твоим ногам, – пояснил Савва.
– Тебе же сказали, что это глупо, – Джонг повернулся к спутникам. – Может, прекратишь?
Савва прищурил глаза:
– А ты не ревнуй....
– Чего мне не делать? – Зелёный страж явно казался озадаченным.
– А, проехали, – Савва устало махнул рукой. – Чего объяснять, если ты даже не знаешь, что такое ревность. А туда же....
Он передразнил Джонга:
– «Составим пару в твоём мире»...
Лив вскипела. Она не ожидала, что Савва окажется таким совершенно неблагородным и воспользуется подслушанным разговором для издевательств. Словно пятиклассник, прокравшийся на место свидания старшей сестры. У неё появилось чувство, что он надругался и над ней, и над Джонгом.
– Заткнись! – с чувством сказала она ему.
Савва опешил:
– Что?!
Он, видимо, тоже не ожидал, что Лив может быть так груба и категорична.
– Рот закрой! – Она не собиралась смягчать тон. Этот лесной паренёк-птицеоборотень, совершенно лишённый чувства такта, вывел её из себя окончательно. Лив, высоко подняв побелевшее от гнева лицо, быстро пошла вперёд, толкнув на ходу не успевшего посторониться Савву. В наступившей многозначительной тишине её шаги разносились по трубе ржавым чмоканьем.
Не оглядываясь,
– Ты обиделась?
Это был Джонг.
– Это подло. Использовать случайно подслушанный разговор в каких-то хулиганских, детских целях. Ещё и в такой ситуации.
Лив наконец-то обернулась. Джонг смотрел на неё с пониманием. Словно вернулся славный, светлый Джонг. Который ещё не был отрезанным банхалом.
– А где этот ... юморист?
Саввы рядом со стражем не было. Шагов тоже не слышно. Закруглённая сфера коллектора уходила в темноту и неизвестность. И впереди и позади.
Джонг тоже оглянулся:
– Не знаю. Я думал, он идёт за мной.
– Нашел время объявлять бойкот, – сказала Лив.
Не очень хотелось поднимать шум, но они всё равно несколько раз позвали его громко. И хором. И поодиночке. А потом позвали ещё раз. Тишина.
– Неужели так обиделся? – удивилась Лив. Савва вообще не был похож на тех, кто обижается. – Ладно, подождём, скоро появится.
Они растеряно посмотрели вокруг. Здесь не на что было даже присесть, чтобы ожидать кого-то. Лив почувствовала, что ужасно устала, и больше всего на свете хочет, если не лечь, растянувшись всем телом, то хотя бы присесть. Хоть бы и в эту грязную жижу под ногами. От внезапно нахлынувшей слабости подкосились ноги, и Джонг подхватил её. Лив тяжело обвисла на его руках.
– Тебе плохо?
– Прости, – она пыталась стоять самостоятельно, но не получалось. – Мне кажется, что я больше не могу. Ничего. Не могу ни остаться здесь и ждать, ни идти дальше. Хочется, чтобы меня вот прямо сейчас не стало.
– Но другого выхода нет, – ласково сказал Джонг. – Иногда просто идти, не зная куда, это подвиг.
И это было хуже всего. То, что он так заботливо говорит такие слова, сейчас самые жуткие для Лив. Она собрала всё, что ещё оставалось бойцовского на дне измученного организма, и кивнула:
– Этот мир не для нежных.
– Так и есть, – ответил Джонг.
Прошло пять минут, десять, полчаса. Савва не появлялся. Это было плохо. Очень плохо. Они, наверное, поняли это сразу, но какая-то надежда на то, что он, по своему обыкновению над ними просто издевается, ещё теплилась. Лив и Джонг, согреваясь тяжёлым теплом друг друга, слушали, как в ржавой влажной тишине гипотетические принцы плюхаются на густое дно.
Минут через сорок окончательно стало ясно: что-то случилось.
– Мне кажется, – хрипло произнёс Джонг, – мы должны вернуться. Или ты можешь подождать меня тут. Постараюсь быстро.
Лив отчаянно вцепилась в него:
– Ну, уж нет. Если пропадешь ещё и ты, это будет полная катастрофа. Вместе. Вернёмся вместе.
Она перехватила его озабоченный взгляд и сказала, вложив в голос как можно больше уверенности:
– Я справлюсь.
Усталые путники побрели назад, время от времени выкрикивая саввино имя. Конечно, никаких опознавательных знаков то место, где они видели его в последний раз, не имело.