Этот мир не для нежных
Шрифт:
– Это где-то здесь, да? – спросила Лив, ориентируясь на смутные временные ощущения.
– Наверное, – пожал плечами Джонг. – Я шел за тобой восемь делений по два. Возвращались мы тоже, примерно, столько же.
– Минут пятнадцать, – перевела Лив для себя его систему исчисления. – У меня такое же чувство. Жаль, мобильный оставила в этой чёртовой Пихтовке.
Она в первый раз вспомнила об оставленном телефоне. А так же, прицепом, о вещах, кошельке и документах. Хотя мало чего из этого ей пригодилось в этой огромной ржавой трубе, но вот куртка бы сейчас точно не помешала.
– Что будем делать? – помолчав, спросила
– Ты не расстраивайся, – сказал её спутник. – Но мне кажется, что твой друг просто – фьють!
Он мазнул ладонью по воздуху, словно отгонял мух.
– Что значит «фьють»? – Лив не поняла его жест.
– Он улетел, Оливия. И не обещал вернуться. Я почти в этом уверен.
– Ты что?! Савва не мог нас здесь так бросить. И даже если улетел, скорее всего, он может посмотреть, что там впереди и вернуться.
– Почему же он не сделал этого раньше? Когда мы только попали в этот проклятый коллектор? Почему нас не предупредил? Прости, Оливия, но насколько я понимаю, этот щегол всегда так поступает в сложных ситуациях. Разве в первый раз он тебя бросает таким образом?
– Там были разные обстоятельства, – не сдавалась и не сдавала Савву Лив, – в которых он не мог поступить иначе. Но всё равно он ведь потом находил меня. И помогал. Пусть и не всегда адекватным образом.
Она немного подумала и добавила:
– Вернее, всегда неадекватным образом. А вот ты...
Она в упор посмотрела на Джонга:
– Вот давай разберёмся, что с тобой! Почему ты напал на нас на фиолетовой границе? «Они»… Кто и что обещал за такое предательство?
– Это было не предательство! И разве сейчас время вспоминать старые обиды?
– О, нет, – Лив вошла в раж. – Не отвертишься. Самое время. Идти нам некуда, Савва пропал. Свободных минут – просто вагон и маленькая тележка. Говори.
Джонг, который, казалось, совершенно не чувствовал себя предателем, возмущённо дёрнул головой:
– Что?! Я говорил уже, что спасал тебя! Меня нашли юххи, это было очевидно, что они меня найдут. Пришли с соглашением от монахини, где мне был обещан пост в управлении. Это невероятная честь, между прочим. Рядом с монахиней работают только особенные банхалы. Вот ты это не знала?
– Да уж, куда мне...
– Этот пост предложили мне. За то, что найду вас с этим птенчиком. Юххи знали, что могу, потому что у нас с тобой уже была пусть слабенькая и хиленькая, но связь. А их приёмники кто-то глушил, когда дело касалось тебя. Всё, что требовалось, это найти и вернуть Оливию Матвееву из Ириды в Пихтовку. Но я не стал ничего подписывать. Потому что не хотел оставаться на Ириде. Решил так сразу, на главной площади. Когда Ма…
Он осёкся, сглотнул нервно, но тут же продолжил:
– Поэтому заключил предварительное устное соглашение, чтобы меня хоть на время оставили в покое, и пошел тебя искать.
– Ага, с арбалетом наперевес... Спаситель, мать твою...
Лив понимала, что не стоило ей ругаться столь некрасивым образом, но тяжёлые времена требовали подобающего лексикона.
– Какую мать? – не понял Джонг. – Какой арбалет? У меня был только одноразовый переключатель. Нужно было просто переключить с Ириды в Пихтовку. Одно движение руки, секундное дело. Сама же хотела найти своего воробья и вернуться. Ты нашла, я вернул. В чём проблема?
–
– Ты хотела найти этого дятла и вернуться в свой мир. Я радовался, что дела для всех складываются таким замечательным образом. Если бы не этот… Удод пернатый. Он сбил настройки, и ты отправилась на Изнанку. Я сначала не понял, что случилось. Потом понял: что-то пошло не так. Пытался связаться с тобой. С большим трудом пробился в твой заспамленный всякой ерундой мозг. С не меньшим трудом вывернулся из лап юххи и отправился за тобой сюда. Ничего, кроме как встретиться у Чаши, в голову не пришло. Где ещё, когда одни сплошные трубы? План был замечательным. Белые халаты до пят, и мы – бесполые лаборанты Изнанки. Тут не Ирида, любая маскировка на раз-два прокатит. Никто бы ничего и спрашивать не стал. А мы уже тихо, спокойно, без всяких эксцессов идём через главный насос в Пихтовку. Откуда я мог знать, что опять появится этот воробей и наделает столько шума? Если бы он не устроил балаган во время ритуала, нам хватило бы времени и узнать подробный план системы, и отдохнуть, и собраться в дорогу с возможным комфортом. А теперь вот....
Джонг горестно оглянулся вокруг.
– И он нас ещё тут бросил... Оливия, мы не можем больше шляться в поисках этого ощипанного петуха. Нужно идти дальше.
Лив вздохнула, признавая правоту Джонга. По крайней мере, в той части, где говорится об «идти дальше». Она ухватилась за последнюю надежду, молнией промелькнувшую у неё в голове:
– Слушай, а этот переключатель... У тебя же ещё есть? Можно же, что так – бац! – и я уже где-то в другом месте?
Наверное, с её стороны это было малодушно. То, что Лив думает сейчас только о себе. Но ужасно хотелось, не двигаясь, оказаться где-то в совсем другом месте.
– Откуда? Я же говорю, выдали одноразовый...
Они поднялись и побрели. Весь путь слился у Лив в голове в одну большую чавкающую жижу. Она уже не поднимала головы и брела, с трудом передвигая ноги, ничего не говоря и никак не реагируя на попытки Джонга её приободрить. Наверное, внезапный и вероломный уход Саввы подломил Лив окончательно. Но нужно было перетерпеть ещё и это. Переварить в себе предательство без остатка и жить дальше. Иначе обида выгрызет душу до полного опустошения. И ещё. Лив всё-таки не верила, что Савва мог вот так намеренно бросить их. Наверное, что-то случилось. Её раздирало на две части противоречием, боролись обида и вина.
Она уже потеряла всякое ощущение времени, не за что было зацепиться, чтобы понять хотя бы, какое сейчас время суток, и сколько они уже бредут так, поддерживая друг друга. Пять часов? Десять? Сутки? Неделю?
Совсем недавно Лив казалось, что ничего однообразнее и тоскливее Изнанки на свете не существует. Но теперь даже те индустриальные пейзажи казались ей вполне себе живописными картинами. На которых было, по крайней мере, небо.
Теперь же только липкая ржавая округлость, уравнивающая пол и потолок своим однообразием, жидкая грязная каша под ногами да плюхи в эту жидкость мелких тварей, не удержавшихся на скользкой стене. Через какое-то время Лив даже привыкла. Перестала их бояться. Она настолько отупела от монотонности и одинаковости, что даже решила выследить и внимательно рассмотреть одного из этих плюхов.