Евсения. Лесными тропками
Шрифт:
– Ты чего?
– вместо того, чтобы зверзнуться спиной вперед с тына, распрямил он спину и внимательно посмотрел мне в глаза.
– Я просто пошутил.
– Пошутил? Да мне такие шутки... В общем, зачем пришел?
– вперилась я гневным взглядом снизу вверх.
– Если благодарить, то, обойдусь. Считай, мы с тобой квиты. Ну-у?
– Отдай то, что взяла и я уйду, - спокойно произнес мужчина, не отрывая от меня взгляда.
– Что я взяла?
– напротив, открыла я удивленно рот.
– Мой... талисман. Я понимаю, ты заслужила плату за мое спасение и предлагаю альтернативу ему.
– Что ты мне предлагаешь?
– Альтернативу, - мотнул головой незнакомец.
– Замену. Хочешь, деньгами. Хочешь, чем-нибудь друг...
– Да не брала я твою "свечку", - нахмурив лоб, тут же отпрянула я в сторону.
– Больно она мне нужна... Значит, ты меня за воровку принял?
– и почему мне стало так важно сохранить свое честное имя? Ведь я его не знаю, и знать не...
– А где же он тогда?
– вот теперь настала очередь и его выкатывать свои совершенно черные глаза.
– И я тебя не считаю... воровкой. Просто...
– Мне некогда.
– Что?
– Мне некогда, прощай. А свой защитный талисман в осече поищи, на берегу. Он мне мешал и я его туда отбросила, когда... В общем, прощай, - и направилась в сторону тропинки.
– Евсения...
– имя мое прозвучало, будто бы теплый ветер подул, так странно по родному, что я даже приостановилась, а потом развернулась к нему. Мужчина стоял, засунув руки в карманы брюк, и с прищуром смотрел мне вслед.
– Да?
– Имя у тебя странное. Одну лишь букву изменить, и получится "чужестранка".
– Не твое дело, - не шелохнулась, однако ж, я, подумав про себя, что "и ты тоже на весевого соседа не больно смахиваешь. Как бы там тебя не звали".
– Меня Стахос зовут. И я... тебя снова найду.
– Только попробуй. Я тебя в дуб превращу, - вот теперь уже сорвалась я с места, услыхав вдогонку громкий мужской смех:
– Это вряд ли. Ведь я уже буду с защитой!
– Тогда сразу в трухлявую корягу!..
ГЛАВА 6
Ну, и что мне теперь прикажите делать?! И где те полочки, по которым у меня все разложено?.. Обвалились, чтоб их... Чтоб его... Да с какого перепугу мне теперь полагаться лишь на благонадежность совершенно незнакомого мужика? Благонадежность и мужики... Да слова эти даже в голове вместе не укладываются. Даже при мысленном их произношении, тут же разбегаются по разным углам, как тараканы... Нет, ну, и что мне теперь прикажите делать?..
– Адона! Он все про меня знает, этот галерщик! И я его... ему память отшибу! Нет, сама отсюда сбегу!.. Нет, отшибу и сбегу!
– дриада, мгновением раньше мирно чистившая рыбу, шлепнулась на кухонную скамью.
– И не смотри так на меня! Ох, уж мне эти твои выразительные взгляды. Точно тебе говорю, добром все это не кончится. И Лех еще до кучи со своим улити... улитима... да, тьфу-у! Угрозами своими Бояну заслать...
– а вот теперь уже и я сама села на скамью.
– Слушай, я поняла, отчего батюшка Угост рассерчал на приход весевых кумушек. Он думал, что Бояна... О-о-о... Сбегу, - дриада, хранившая доселе молчание (полное отсутствие выразительной жестикуляции), кажется, отмерла, поднеся к своему лбу не особо чистый палец,
– Ну да, - угрюмо отреагировала я.
– И сама знаю, что глупость сказала. Как же я ему память отшибу, когда еще дня четыре - не дриада?
– жест повторился вновь, теперь более настойчиво.
– Да что ты все заладила?! Меньше надо было МНЕ по лбу стучать, сейчас бы умнее была, - Адона вздохнула и к стуку присовокупила еще и взгляд, устремив его мне на макушку.
– Да чего ты?!.. Жизнь моя, пожухлый лист...
– цветочки в венке, "благословленном" моей дорогой подругой, забыв былую пожухлость, напоминали сейчас, посаженные в нашем садике, шары - шафраны.
– Адона, это... что?
– и не слишком ли часто я сей вопрос задаю?.. Тем более что ответ и на этот свой вновь не получила...
Огромная луна разделила небо на две неравные половины. В верхней - бездонная чернота с россыпью звезд. В нижней, куполом, над самым озером - прозрачная синь с тонкими полосами облаков, подсвеченных холодом ночного светила. И тишина. Тишина вокруг...
Я сидела на подоконнике, свесив наружу ноги, и смотрела на луну. Как на незнакомку, явившуюся, вдруг, на мой порог. Нет, скорее, как на давно забытую, старую приятельницу, которая, вот уже столько времени не решалась дать о себе знать, а теперь надумала. И застыла выжидающе напротив: "Вот она я. Здравствуй"... Странное, неведомое притяжение, как и многое в моей жизни, собравшей за последние два дня уже немало других странностей.
Я смотрела на луну, не отводя от нее глаз, и представляла, что кто-то другой, в другом конце этого огромного мира, раскинувшегося за двумя нашими речками и горной цепью, тоже на нее сейчас глядит... И тоже думает о чем-то. И мне, вдруг, впервые, за свою недолгую жизнь, мой собственный, замкнутый мирок стал нестерпимо, до духоты, тесен. Захотелось, вдруг, вырваться из него. Пролететь над подлунным озером, разрезая руками ночную прохладу и вломиться в чужой мир... Всего на долечку, но, как же мне этого, вдруг, захотелось...
– Дуреха ты, Евся. Вот, надо было не соглашаться с волхвом, а просто зачахнуть тогда, от тех ночных кошмаров. И была бы ты сейчас точно в совсем другом мире...
– длинный подол рубашки соскользнул с подоконника и босые ноги коснулись половых досок. А маленькая деревянная свистулька, еще теплая от моих рук, так и осталась смотреть на луну. Пусть хоть кёнтавр помечтает... А завтра мне расскажет все свои сокровенные мечты...
"На этот раз Адона с побудкой припозднилась", - еще сквозь рассветную дрему отметила я, прежде чем резко подскочить на кровати:
– Да как ты вообще посмел?
– мужчина, оборвав тихий свист, отнял от губ мою "мечтательную" игрушку и спустил с подоконника ноги:
– Доброе утро, Евсения. Или у вас как-то по-другому при...
– Пошел вон!.. А-а! Ты куда?!.. Как?
– со всех ног понеслась я вниз по лестнице, и выскочила наружу из дома.
– Ты... где?
– вот там ему самое и место, хотя... шафраны... Потому как именно из моей, идеально прополотой садовой грядки торчали сейчас длинные ноги в сапогах. Я же бухнулась рядом с остальной частью тела, не проявляющей очевидных признаков жизни.
– Эй, ты... живой?