Евсения. Лесными тропками

Саринова Елена

– Не-ет! Я сам! Отпусти же! Я больше не буду... такие загадки загадывать.

– Ну, смотри у меня, - осел бесенок обратно на доски и прижал лапкой пострадавшее ухо:

– Не ожидал я от тебя такого, Евся.

– Не ожидал?
– он не ожидал... Да я и сама от себя тоже, честно говоря. И с чего так разозлилась?
– Ну, прости.

– Чего-чего ты сказала?
– скривился в ответ бесенок.
– Я что-то плохо теперь слышу.

– Прости меня, говорю. Сильно я на тебя разозлилась. Представь, что мне будет, если батюшка Угост узнает про мои прыжки

с моста и его, "молодца" этого, из моего чердачного окна. Он тогда вообще меня с озера никуда не выпустит. Даже в Купавную.

– Ну да, представляю, - вздохнул согласно Тишок, а потом, не отрывая лапки от раненого уха, насмешливо на меня прищурился.
– Наверное, будет тебе тоже самое, что и мне, если он про курятник Янинин узнает, - и захихикал, прихрюкивая по смешному. Я же в ответ к нему присоединилась:

– Ну-ну... Значит, мы с тобой теперь подельники.

– Секретные, - еще громче зашелся бес, а потом вспомнил про ухо.
– О-ох... Сильна ты в гневе, Евся... Я про тебя господину никогда не наушничал, даже, когда он меня о том просил. Иначе, ты б давно здесь сидела. Сразу после тех проводин Леховых, когда он к тебе приставать начал, а ты от него в лес сбежала.

– Ага, - вмиг сошла с меня прежняя веселость.
– Дурень весевой... А за мной вглубь бежать побоялся.

– А как же, у него ж свечки то нет, как у этого твоего, чужака.

– И ничего он не мой, - понуро отмахнулась я.
– Да и свечка его какая-то странная. На меня, если и действует, то слабо. Однако сюда припереться ему не помешала. Значит, все ж защищает.

– Это не свечка у него "странная", это магия твоя для нее чужая. Не на твою магию защита стоит, - авторитетно пояснил мне бесенок.

– Как это, "чужая"? Если мать моя была дриадой, а отец - магом воды, как сегодня выяснилось, то...

– ... то при смешении их кровей получилось... Да все, что угодно может получиться с какими угодно способностями.

– Да ну?
– выкатила я глаза на такое заявление.

– Ну да, - передразнил меня "секретный подельник".

– Вот это новость за новостью... Скажи мне, Тишок, а почему я раньше в себе этих... способностей не замечала?

– Да я не знаю, - пожал тот покатыми плечиками.
– Они в тебе всегда были, только дремали до времени, потому как, врожденные. А как проснулись?.. Вот была у меня одна знакомица...
– заерзал он на досках, устраиваясь по удобнее.
– Давняя. Бесовка - так себе. Даже толком то морочить не умела. Сидела все время в камышах, да рыбу из сетей воровала. Да и то, если свезет. А как-то раз случилась с ней оказия - попалась она в одну из сетей, да так перетрухнула, что уволокла ту сеть с собой на дно, а потом еще долго по речке с ней носилась, - захихикал Тишок.
– Половину гнили донной собрала за собой, пока ее не вызволили.

– И что с того?
– непонимающе прищурилась я на рассказчика.

– Да то, что с тех пор стала она самой первой "страшилкой для местных". Так разошлась, что гребли от нее наутек, даже без весел. А все от страха пережитого. Видать, в голове что-то стряслось

в тот момент, - важно подытожил бес, почесав шерстяной бок.

– Ага... От страха.

– Да это не только от страха бывает. Может быть просто, от... от...
– задумчиво закатил он к темнеющему небу глазки.
– от впечатления сильного.

– Значит, я вначале сильно должна была... "впечатлиться"?
– вновь вспомнила я те самые манящие огни в бездонно черных глазах.

– Точно! Вначале впечатлиться. Это и было тебе толчком. Точнее, не тебе, а дремлющей внутри тебя магии.

– Ну и на кой мне теперь эта магия?
– с сомнением хмыкнула я, а потом, вдруг, круто развернулась к замершему Тишку.
– Слушай, а как ты думаешь, может она мне помочь избавиться от моих ночных кошмаров? Ведь это было бы... новая жизнь у меня бы тогда была. А, Тишок?

– Помочь избавиться от того сна?
– внимательно переспросил он.

– Да.

– И от ночных прогулок по моей тропке после него?

– Да.

– И чтобы ты смогла потом начать новую жизнь, в другом месте с другими людьми?

– Ну-у, да.

Тишок глянул куда-то в сторону, потом вздохнул и поднял на меня глазенки:

– Знаешь что, Евся. Я, конечно, водяной бес, но к воде сильно не привязан. Поэтому, совладать с ней не могу и управлять ею не умею. Но, я зато, умею ее слушать. Иначе, не узнал бы про твой полет с моста. И вода мне нашептала, что все в мире течет и все изменяется, если только этого захотеть. Но, больше я тебе сказать ничего не могу. И даже наша с тобой "подельничья" дружба не поможет. Здесь связь по крепче мне язык сковывает. Только, знаешь, что?
– дернул он кисточкой на хвосте.
– Пообещай мне, очень тебя прошу.

– О чем ты, Тишок?
– затаила я дыхание.

– Что не бросишь одного в беде.

– Хорошо, обещаю, - кивнула я в ответ, сама еще толком не зная, к чему волховецкому слуге мои зароченья...

ГЛАВА 7

Вернувшийся к вечеру дня следующего волхв застал всю домашнюю картину прежней, без каких либо, видимых его оку изменений и, немного пометав глазами от Адоны ко мне, стих, буркнув лишь:

– Баньку истопите. А то намытарился по зною да мошкаре, - ну и слава всем его "дальнозорким" богам.

А потом потянулись наши долгие летние дни, отсчитывающие первый и самый главный из трех "разнотравных" месяцев. Батюшка Угост с головой погрузился в скопившиеся весевые дела, об очередном завершении которых мы с Адоной узнавали по возникающим на нашем пороге, то корзины с яйцами, то мешка с мукой. А один раз, так и вовсе - привязанного за длинные рога к перильцам, черного, в гроздьях репьев, козла. Правда, задира этот вскорости исчез. Вместе с волхвом, на кроваво-красном закате. В аккурат за два дня до самого большого летнего праздника - Солнцеворота. И куда они на пару направились, мы с дриадой точно знали, хотя вслух такие дела (и даже жестами) обсуждать обеим совсем не хотелось.