Евсения. Лесными тропками
Шрифт:
ГЛАВА 9
Давненько у меня неприятностей не было. И можно ли вообще по ним соскучиться? Наверное... да. Потому как, не смотря на все свои страхи и важные жизненные принципы...
– Здравствуй... Стахос, - выдохнула, глядя в его бездонные, но такие манящие кострами глаза.
– Евсения...
– а вот он, кажется, удивился. Совсем на чуть-чуть. А потом, живо сгреб мое лицо в свои большие ладони и потянулся к нему, не отрываясь от моих глаз.
– А я боялся, что...
– Ты... да как ты вообще
– махом все рухнуло на свои, прежние места: и я, и летящая куда-то, мгновением раньше поляна и мужчина, совсем близко, напротив. Недопустимо близко.
– Ты... чужак, являешься ко мне, когда тебе вздумается, и творишь, что захочешь, - отдернула я его замершие руки.
– Пошел...
– Куда?
– сощурились на меня черные глаза.
– Лес сейчас - не твой. Значит, я могу здесь находиться, столько, сколько посчитаю нужным.
– Ну, тогда считай, хоть до зари. Хоть обсчитайся. Да только, без меня. Пошли отсюда, Любоня... Любоня!
– По-шли, - отмерла, наконец, распахнувшая рот, подруга, и послушно двинула за мной прочь, сквозь толпу.
– Евся... А это кто?
– Это?..
– тормознула я, лишь по другую сторону танцующих у костра весчан, и нашла наглеца глазами. Он стоял сейчас все там же, скрестив на груди, облаченные в синюю рубаху руки и, все так же с прищуром наблюдал за моей суетнёй.
– Это... Помнишь, ты меня оплакивала, как утопшую?
– Ну, да-а, - старательно нахмурила лобик Любоня.
– А-а-а! Так это вы с ним с моста того в речку грохнулись?
– Ага. С ним. А потом он меня еще в клеверной низинке подкараулил и еще...
– Евся, а почему ж ты с ним так не ласково? Парень то вон, какой пригожий, хоть и пришлый. Глянь, как наши веселухи вокруг него увиваются. Своих всех перезабыли, - вытянула и подруга свою шейку в том же направлении, что и я.
– Видишь?
– Вижу, - почти по-змеиному известила я, наблюдая за возобновившимся вновь непотребством, на которое этот... эта "ходячая неприятность" лыбилась вполне благосклонно. Правда, все с того же, оставленного нами с Любоней места. Да то - дело временное, уверена.
– Я пошла.
– Куда?
– развернулась ко мне удивленно подруга... А вот это, действительно, был "вопрос".
– Так... в сторонку. Что-то танцевать расхотелось, а домой пока не тянет. Постою... погляжу... Где, ты говоришь, Русан? Может, ему компанию составлю.
– Русан?
– Ага, Русан, - вернулась я, наконец, взглядом к Любоне.
– Русан все там же, у раздвоенной березы.
– А может, вместе к нему подойдем?
– Нет, - с какой-то странной решимостью, качнула головой девушка.
– Ты... одна к нему иди. А я еще не наплясалась, - и быстро нырнула обратно, в самую гущу.
– Ну-ну...
– проводила я ее внимательно глазами и тут же исчезла сама за гранью освещенных кострами пятен.
Русан, действительно, был там, где ему и положено. Правда, сменил привычную, стоячую позу на сидячую, вытянув ноги на узкой
– К тебе можно?
– застыла я сбоку от грида. Мужчина скосился на меня, а потом медленно сдвинулся на противоположный край:
– Садись.
– Ага, - с готовностью шлепнулась я рядом и смолкла, насупившись на развернувшееся пред нами веселье. Кто-то, по-прежнему отплясывал под свирельные, залихватские мелодии, выдаваемые сразу тремя местными умельцами. Кто-то под песню водил хоровод у самого крайнего, главного костра, в центре которого уже догорал наряженный Купалой столб. А за нашими спинами, в березовой роще слышался отдаленный женский визг и эхом разносимые оттуда крики - там вовсю носились меж деревьев за своими парами "горельщики".
– Русан, а откуда ты родом?
– Я?.. Из Барщика. Это такой городок недалеко от столицы, - снизошел до разъяснений грид.
– О-о, наверное, очень отсюда далеко. А в твоих краях эту ночь... отмечают?
– Отмечают, - с отстраненной улыбкой, кивнул мне мужчина.
– Только она у нас Купальником называется.
– И что, тоже костры жгут и венки по воде пускают?
– Наверное... Я всего один раз такое видел. Очень давно.
– Понятно. И, наверняка, через пламя тогда не прыгал. Потому что кто ж, в здравом уме так своими штанами рисковать будет? У нас, вон, в прошлый Солнцеворот один... молодец, - великодушно не обозначила я, мирно дрыхнувшего сейчас под стогом Леха.
– так скакнул, что и их в полете по шву порвал и местную вдову, рот открывшую, опрокинул. Нет, она, конечно, не против была такого явного "ухаживания". Да, пока молодец переодеваться огородами бегал, все ж, его не дождалась. Вот, был бы его дом не на другом конце веси, тогда б...
– представив себе такой поворот в судьбе своего бывшего ухажера, развернулась я к Русану и увидала, как тот беззвучно смеется.
– Ты чего?
– Ничего. Ты забавно рассказываешь, - будто оправдываясь, пожал тот плечами.
– Забавно?
– в ответ, от души расплылась я.
– Ну, теперь ты мне что-нибудь тоже расскажи. Например, какие еще праздники в "ненаших" краях отмечают.
– Какие праздники?
– почесал за ухом мужчина.
– Про все - не знаю. Но, самый из них любимый - Солнцепутье. Он начинается с двадцать второго декабря и длится до самого конца месяца.
– Хороший праздник, - задумавшись на долечку, констатировала я.
– И что все это время делают? Через сугробы прыгают?
– Не-ет, - вновь засмеялся Русан, а я в этот момент подумала, что, наверное, именно таким его моя подружка и полюбила - сдержанным на эмоции, но, искренним в их проявлениях.
– Горки заливают. В гости друг к другу ходят. На площадях гулянья с катаниями устраивают. А маги шутихи в ночное небо пускают.
– Шутихи? А что это такое?
– Это такие... заряды, которые выпускают при фейерверке... Что такое фейерверк?
– Ага...