Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников том 1
Шрифт:
печати - провокационные слухи о причастности к поджогам революционной
студенческой молодежи, названные Герценом "натравливанием обманутого
народа на студентов" (Герцен, XVI, 219).
Все эти события, очевидно, и были предметом беседы Достоевского и
Чернышевского, как о том свидетельствуют их воспоминания (хотя относительно
повода посещения они и расходятся: Достоевский называет таким поводом
появление прокламации "Молодая Россия" {"Дневник писателя"
В. Н. Шаганов передает слышанный им в ссылке от Чернышевского
рассказ о посещении его Достоевским, совпадающий, в общем, с позднейшей
мемуарной заметкой Чернышевского: "В мае 1862 года, в самое время
петербургских пожаров, рано поутру врывается в квартиру Чернышевского Ф.
Достоевский и прямо обращается к нему со следующими словами: "Николай
Гаврилович, ради самого господа, прикажите остановить пожары!.." Большого
труда тогда стоило, говорил Чернышевский, что-нибудь объяснить Ф.
Достоевскому. Он ничему верить не хотел и, кажется, с этим неверием, с этим
отчаянием в душе убежал обратно" (Н. Г. Чернышевский в воспоминаниях
современников, т. 2, Саратов, 1959, стр. 121).
В своем показании Чернышевский, арестованный через месяц после
встречи с Достоевским, 7 июля (показание дано 1 июня 1863 года), говорит о
слухах, связывавших его имя с пожарами и поджигателями: "Мне известно, что, кроме обвинений, против" которых я могу теперь прямо оправдываться, потому
что они прямо выражены, существовало против меня множество других
подозрений. Например, были слухи <...>, что я даже был участником поджога
Толкучего рынка (в конце мая 1862)" (Н. Г. Чернышевский, Поли. собр. соч., т.
XIV, М. 1949, стр. 732). Если Достоевский просил Чернышевского "удержать"
поджигателей, он так или иначе поверил слухам, будто поджоги вдохновлены
"революционной партией" (хотя, разумеется, лично Чернышевский не мог быть
для него участником поджога Толкучего рынка).
Правда, в статье "Пожары", запрещенной цензурой, редакция "Времени"
(то есть Ф. М. или М. М. Достоевские), охарактеризовав "Молодую Россию" как
"возмутительную прокламацию", "возбудившую отвращение", все же
подчеркнула недоказанность слухов о том, "что люди, производящие поджоги, - в
связи с "Молодой Россией" (Б. П. Козьмин, Бр. Достоевские и прокламация
"Молодая Россия".
– "Печать и революция", 1929, кн. 2-3, стр. 71).
Позиция Достоевского в дни пожаров, безусловно, отличалась от позиции
реакционных кругов, но в то же время противостояла и революционно-
демократической оценке событий: в ней отразились
революционным лагерем в начале 60-х годов. Полемизируя в 1861 году
фактически со всеми влиятельными в то время органами русской журналистики, Достоевский затронул и "Современник" (например, в статье "Г.-бов и вопрос об
искусстве"). Откровенным и очень резким выпадом против Чернышевского в
журнале Достоевских была статья Н. Н. Страхова "Еще о петербургской
211
литературе" ("Время", 1861, июнь). Позднее Достоевский специально подчеркнул, что "Время" начало с того, что не соглашалось и даже нападало на
Чернышевского и Добролюбова" ("Необходимое литературное объяснение по
поводу разных хлебных и нехлебных вопросов".
– "Время", 1863, январь; ср.
Достоевский, 1928-1930, XIII, 285). Однако, когда "Русский вестник" ополчился
на "свистунов", "крикунов-мальчишек" из "Современника", Достоевский, хотя и с
оговорками, принял в ряде статей 1861 года сторону журнала Чернышевского и
Добролюбова. Это тем более знаменательно, что как раз в 1861 году
Чернышевский подвергся ожесточенным нападкам реакционной и либеральной
печати, в особенности "Русского вестника".
Однако революционная идеология Чернышевского в целом уже тогда, в
1861-1862 годах, была, конечно, для Достоевского неприемлема (об этом, в
частности, свидетельствуют и многие заметки из записной книжки Достоевского, опубликованные С. Борщевским в книге "Щедрин и Достоевский"), МОИ СВИДАНИЯ С Ф. М. ДОСТОЕВСКИМ
Через несколько дней после пожара, истребившего Толкучий рынок, слуга
подал мне карточку с именем Ф. М. Достоевского и сказал, что этот посетитель
желает видеть меня. Я тотчас вышел в зал; там стоял человек среднего роста или
поменьше среднего, лицо которого было несколько знакомо мне по портретам.
Подошедши к нему, я попросил его сесть на диван и сел подле со словами, что
мне очень приятно видеть автора "Бедных людей". Он, после нескольких секунд
колебания, отвечал мне на приветствие непосредственным, без всякого приступа, объяснением цели своего визита в словах коротких, простых и прямых,
приблизительно следующих: "Я к вам по важному делу с горячей просьбой. Вы
близко знаете людей, которые сожгли Толкучий рынок, и имеете влияние на них.
Прошу вас, удержите их от повторения того, что сделано ими". Я слышал, что
Достоевский имеет нервы расстроенные до беспорядочности, близкой к
умственному расстройству, но не полагал, что его болезнь достигла такого