Фальдийская восьмерка
Шрифт:
– “Торговый дом Окончательный Расчет”, – продекламировал фальдиец, поднеся визитку поближе к огню. – А я уже надеялся, что никогда о нем больше не услышу.
Он передал карточку сыну и откинулся в кресле. Агодар с жадным любопытством вперился глазами в бумажный прямоугольник.
– Кто он? – спросил Брак первое, что пришло в голову. Торговец на черном траке успел основательно выветриться у него из головы, но окончательно забыть про него было попросту невозможно. Слишком много болезненной мути поднимали в голове эти воспоминания. И слишком много вопросов.
–
– Слепец? – изумился Брак.
Раскон совершенно точно встречался с Оршагом, сомнений в этом не было – слова про плату за ответы рыжий явно произнес не просто так. Но слепец? Калека собственными глазами видел, как торговец ловко управляет тяжелым траком и читает книги.
– Ты же видел его очки? Не мог не видеть, он почти никогда с ними не расстается, – Раскон ополовинил очередной стакан и тихо рассмеялся, – Здесь, на Гардаше, встретить их – большая редкость. Но если ты рос в доминионах, то узнал бы эти очки без труда. Вместо стекол в них вставляют линзы из полированного обсидиана. Вулканического камня, если ты знаешь, что такое вулканы.
– До сих пор не возьму в толк, зачем, – подал голос Агодар. – Это как кричать на весь город о том, что ты незрячий и увечный. А они даже, вроде как, гордятся.
– Сквозь них нельзя видеть? – уточнил Брак. – Вообще ничего?
Фальдиец кивнул.
– Поэтому мы с сыном зовем его Слепцом. И не только мы. На архипелаге ходит множество историй. Таких, о которых вполголоса судачат в темных углах портовых таверн…
– Отец, не нагнетай. Не то время, не то место.
За стеной, как по команде, завыли волки. Им вторила какая-то мелкая, визгливая зверушка. Может быть тот самый птекр из далекой Талензы. Раскон поежился.
– Там, где промелькнул Оршаг, обязательно начинается что-нибудь плохое. Вернее, сначала происходит что-то плохое, а затем появляется он. И уже после его появления начинается такая лютая срань…
– Гхм. Следи за языком.
– А общаться с лесовиками ты за меня будешь? – с иронией спросил Агодар, – Досточтимые граждане Шалариса, пожалуйте в полдень сего дня на храмовую площадь, дабы расплескало вас по свежевыпавшему снегу. Клянусь честью моих предков, что никто из вас не пострадает. Или пострадает, но не слишком сильно и за правое дело. А буде появятся у вас сомнения в правоте моих притязаний и миролюбии благородного правителя окрестных земель, то пусть ласкающая взор округлость этого скромного кошеля послужит…
– Не паясничай.
Раскон вновь зарылся в ящики стола, чем-то там шурша и перекладывая. Наконец на свет появился объемистый бумажный сверток, перевязанный легкомысленной голубой ленточкой. Фальдиец закопался внутрь и чем-то смачно захрустел. Агодар наконец выпустил саблю из рук, прислонив ее к стене, и принялся сосать порезанный палец.
Обстановка в комнате как-то сразу потеплела, стала по-домашнему уютной. В окно с любопытством заглянул
– А где вы встретились с Оршагом? – спросил Брак. Он все еще сидел, как на иголках, а вспотевшая рука по-прежнему сжимала горсть шариков, но любопытство пересилило. Да и не похоже было, что его собираются убивать. Раз фальдийцы сами подняли эту тему, значит им есть, что сказать.
– Я расскажу, – Раскон утер крошки с усов и вновь полез рукой в кулек, – А ты взамен согласишься выслушать и… Гхм. Обдумать мое предложение. Не обязательно принять.
– У меня есть выбор? – уточнил механик.
Ночные посиделки явно свернули куда-то не туда, но направление угадать не получалось. Слишком сложно для банального избавления от излишне догадливого свидетеля, да и собеседник этим двоим не нужен – у них уж точно найдутся темы для разговора.
– Если ты про то, выйдешь ли отсюда живым, то да. Независимо от своего решения. – ответил Агодар, морщась от громогласного хруста. – Мы тут просто… любопытствуем. Ты отнюдь не первый, кто умеет наблюдать и делать выводы. Веден наверняка догадывается, Сонатар теперь тоже… Отец, хватит жрать. Что у тебя там?
– Лиорфкие пряники. С пафтилой.
Агодар вскинулся и потянулся рукой к свертку. Раскон отодвинулся подальше, не прекращая жевать и прикрыл добычу рукавом.
– Дай! Теперь это мои пряники. Захвати себе лиорскую факторию и объедай всех там.
– Я, пожалуй, пойду спать. – вполголоса сказал Брак, приподнимаясь с кресла.
Он очень остро почувствовал, что этой комнате не нужен третий. Какой бы скользкой сволочью не был Раскон, сколько бы крови не было на его руках… Сейчас, в чужом доме, за чужим рабочим столом, умело отражая нападение коварного врага кульком со сладостями, пыхтел и дурачился счастливый рыжий толстяк. Отец, безумно соскучившийся по сыну.
А еще Брак не хотел продолжения разговора об Оршаге. Любопытство обжигало, вопросы рвались наружу, но… Торден когда-то давно, еще в прошлой жизни, посоветовал ему бежать не оглядываясь. Бежать, как только в воздухе запахнет странным, тем, что ты не понимаешь и не можешь даже осознать. От истории про зрячего слепца как раз веяло чем-то этаким, от чего волосы на загривке непроизвольно поднимались. Сразу вспомнились все непонятности, сопутствовавшие появлению вольника, его манера говорить полузагадками и нездоровая страсть к соблюдению договоров… Ну его нахер.
Совет канторца уже однажды спас Браку жизнь и он всерьез собирался воспользоваться им во второй раз. Но ему не позволили.
– Сиди, – прогудел прерывисто сопящий фальдиец, горестно глядя на остатки кулька и рассыпанные по столу сладости. – И хватит мусолить железки, лови!
Брак непроизвольно разжал руку и едва успел выхватить из воздуха летящий предмет. Им оказался каменной твердости пряник. С ладонь размером, покрытый полупрозрачной сиреневой глазурью и украшенный незатейливым изображением улыбающейся рожицы. По полу с грохотом покатились шарики.