"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
К Лукуллу подошел Мурена:
– Город хорош. Ничего лучше на Востоке мне не приходилось видеть. Как ты собираешься поступить с ним?
Лукулл с иронией посмотрел на Мурену:
– Дворец – тело тирана. Его надо разрушить до основания как магическое подтверждение нашего права на власть в Армении, на ее подданных и местных богов.
– Лициний, дома и дворцы в этом городе построены из базальтового камня. Это не кирпич из глины, разрушить трудно. В городе много храмов, есть даже римским богам.
Лукулл обвел безразличным взглядом сверкающий в заходящем солнце город, великолепный дворец,
– Город отдать победителям на разграбление! Десять дней! Потом сжечь и разрушить до основания! Это будет символизировать конец державы Тиграна II.
– Проконсул, – воскликнул Мариус, жрец-гадатель, – разрушая святыни врага, опасайся божественного гнева!
В истории Рима был случай, когда римляне выдали своего консула противнику за разграбление чужого храма, чтобы гнев чужих богов не пал на весь римский народ.
– Я не верю в существование чужеземных богов. Хроническая нужда Рима в деньгах сильнее страха перед их гневом!
К Лукуллу подвели каппадокийца Амориона. Солдат небрежно его толкнул, и тот упал на колени:
– О, император, я открыл для тебя ворота Тигранакерта!
– Встань Аморион, – милостиво сказал Лукулл. – Теперь ты царь! Трон Каппадокии ждет тебя. Скачи в свою страну. Тебя сопроводит отряд моих воинов. Обещанное золото получишь там. – И, кивнув своему помощнику, Лукулл развернулся и направился ко входу во дворец.
Подвели коня, Аморион вскочил на него. Сопровождаемый отрядом из десяти всадников, он медленно выехал из ворот крепости. Повернув голову, еще раз взглянул на великолепный город в желто-золотых тонах, на огромный дворец на фоне скалистых гор, на каменных львов, высеченных на стене у городских ворот. Затем, отвернувшись, устремил взгляд вперед. Ударом ноги поторопил коня и помчался навстречу своей новой судьбе. За ним, блестя на солнце копьями и доспехами, со штандартом во главе отряда, мчались римские воины.
Где-то на полпути командир отряда пронзил Амориона мечом, а тело сбросил с обрыва в пропасть.
В огромном тронном зале, где когда-то Тигран принимал посольства, гостей и просителей, на золотом царском троне теперь восседал Лукулл. Перед ним стояли легаты, помощники, жрецы советники, летописцы и секретари. В канделябрах на треножниках горел огонь, который высвечивал на каменных стенах рельефы грозных львов, быков и грифонов, и казалось, что они вот-вот оживут и двинутся в путь, а в полутемном зале, все входы и выходы в который теперь охраняли римские воины, витал невидимый дух армянского владыки. Лукулл говорил:
– В саду около дворца растут вишни. В Риме никто никогда не видел этих чудесных деревьев, дающих плоды с кисло-сладким вкусом. Все деревья выкопать и отправить в Рим!
Секстилий опасливо озирался, будто ожидал нападения злых духов. Пересилив неуютное ощущение, спросил Лукулла:
– Как поступить со знатью и населением?
– Всем, кто своей покорностью доказал мне верность, сохранить жизнь, – ответил Лукулл. – Тех представителей армянской знати, которые поддержали нашу победу, простить и отпустить. Ученых отправить в Рим, там решат их участь. Защитников крепости распять. Каппадокийцев вернуть Ариобарзану.
– Проконсул, – спросил Мурена, –
– Этот сброд опасен. Изменивший однажды изменит еще! Мурена, на острове Делос царь Ариобарзан держит невольничий рынок. Отправить этих греков туда, пусть их продадут в рабство в страны Африки.
– В городе очень много мирных греков и иудеев, – сказал Публий Клодий.
– Публий, греки нам не враги, ведь Греция давно завоевана Римом. Отпустить их на родину, снабдив деньгами на дорогу, а иудеи должны быть доставлены на поселение в город Эфес. Отобрать из остальных граждан города двадцать пять тысяч крепких мужчин и женщин для продажи в рабство.
Лукулл, торжествуя, высокомерно посмотрел на Мариуса, жреца-гадателя:
– Вот тебе, Мариус, и неблагоприятные обстоятельства! Этот день римляне будут почитать как счастливый!
– Враг не повержен, – сказал Мариус, опустив глаза.
– Я верю в римского солдата! – воскликнул Лукулл. – Он храбрый и доблестный, он имеет волю к победе. Мы пойдем вперед, стоять на месте – это гибель, и мы низвергнем врага!
– Проконсул, ты выиграл битву, но не войну, – сказал мудрец Полигистор, советник Лукулла.
– Полигистор, – Лукулл взглянул на советника взглядом хищника, – ожидается такой наплыв золота в Рим, что сенат и народ будут славить меня до конца моих дней. Наша первейшая задача – обеспечить постоянный приток трофеев в столицу, да и наши солдаты жаждут добычи. Все свободны, остаться секретарям и летописцу.
Когда лишние ушли, Лукулл продиктовал старшему секретарю донесение в Рим: «Тигранакерт взят штурмом, разграблен и сожжен победителем императором Лукуллом!» Обратившись к летописцу – римскому философу Антиоху, который скрупулезно вел записи всех событий в армии Лукулла и был его биографом, велел написать следующее: «Армяне не понимали, насколько огромна мощь римлян. Ресурсы Римской республики неисчерпаемы, и мы, римляне, можем прийти сюда снова и снова». В главе о битве добавь: «Лукулл с обнаженным мечом шел в рукопашный бой и незаметно для неприятеля зашел ему в тыл. Едва он взобрался на холм, как воскликнул громким голосом: „Победа наша!“ – и ринулся на панцирных воинов. Армяне обратились в постыдное бегство. Римляне рубили, пока рука не устала, пока наступившая ночь не положила конец преследованию в шестичасовом расстоянии от места битвы. Римские солдаты стыдились, что имели дело с такими трусливыми рабами. Тигран, как истый деспот, был первым из обратившихся в бегство».
– Написал?
– Да, проконсул.
– Добавь еще: «Со стороны армян пало сто тысяч человек, а у римлян же было только пять убитых и сто раненых». Пока все.
Лукулл встал и, сопровождаемый охраной с факелами пошел осматривать дворец.
На одном из этажей его окликнул Мурена:
– Лициний, здесь большая библиотека. Книги, как мне известно, твоя страсть.
Лукулл вошел в зал библиотеки и ахнул. Такое огромное собрание книг, манускриптов, рукописей и таблиц он видел только в Пергамской библиотеке, которую римляне заполучили, когда заставили последнего царя Пергама, не имеющего наследников, завещать царство Римской республике.