Философский дневник

Толстой Лев Николаевич

ее требованиям и законам.

3) Мне представляется все во времени. Но есть, действитель-

но есть все только вне времени. Я не могу видеть Всего. Это Все

только понемногу, частично открывается мне. В этом жизнь наша

смертная в мире.

ЗОянв. 1906 Я. П.

Многое — пока — забыл. Но вот что помню:

1) Сейчас читал Universal Kinship и в нем определение —

все-

гда меня удивляющее — в числе душевных свойств человека

«воли», volition, которая, разумеется, определяется, как и должно

быть, всеми людьми, верующими в реальность материи, опреде-

ляется, как нечто производное по неизменным законам от впе-

чатлений, эмоций и т. д. Автор совершенно верно говорит, что

если человек побеждает свои стремления и поступает противно

им, то только потому, что поступает по наиболее сильному моти-

ву. Так что всегда поступок есть последствие наиболее сильного

побуждения. Совершенно верно, если смотреть на человека как

на самодействующую машину, не принимая во внимание того, что заставляет машину действовать, не спрашивая себя о том, что

такое та сила, которая приводит в действие машину, т. е. что та-

кое та сила жизни, которая заставляет действовать?

Для человека же, задавшего себе вопрос о том, что такое эта

сила? и ответившего себе (как и нельзя иначе ответить), что это

есть та таинственная и вместе самая близко известная ему сила, которую он называет собою — своим «я», своей жизнью, своим

движением жизни, — такой человек не может не признать, что

когда он сознает эту силу, сливается своим сознанием с нею, то

сила эта становится могущественнейшим двигателем, побежда-

ющим все другие побуждения.

216

Пока сила эта руководится животными стремлениями, подчи-

няется им, она, хотя и составляет основу всех стремлений, она как

будто подчиняется им, подчиняется самому сильному из них. Но

как скоро сила эта, сознавая сама себя, освобождается от телесных

влияний, она властвует над всем. И потому совершенно неправиль-

но называть поступок, вызванный этим сознанием (побеждающим

все телесные стремления), наиболее сильным из многих побужде-

нием. Это не есть одно из многих побуждений, а это есть та сила, которая лежала в основе всех других побуждений и подчинялась

им, теперь же, через сознание освобожденная от всех телесных

побуждений, властвует над всеми ими. (Кажется, порядочно.) 2) Записано у меня так: пространство и материя в нем это —

то, что отделяет меня от всех других

существ, от всего мира; вре-

мя — это то, что отделяет меня (это отделенное от всего мира

существо) от меня же самого в полном его значении (хотя бы в

этом мире), от меня полного, законченного, каким я буду, умирая.

3) Движение религиозного сознания и чувства, мне кажется, было и есть вот какое:

Сознав в себе духовную силу: божественное начало, человек

сознавал и ограниченность в себе этого начала: подчинение его

внешним воздействиям, и вследствие этого признавал существо-

вание этого начала вне себя в более могущественной (менее ог-

раниченной), чем в себе, форме: фетишизм, поклонение героям.

Сначала эти божества были очень мало удалены от человека, так

что он запанибрата обращался с ними: приносил им жертвы, под-

купал, задабривал, в самых грубых проявлениях даже наказывал

их, не давал им жертв, бил их (как чуваши своих идолов), состав-

лял с ними уговоры, как Завет евреев, и т. п.

Чем дальше жило человечество, тем представление о том на-

чале, которое человек сознавал ограниченным в себе и потому

должен был представлять себе вне себя неограниченным, пред-

ставление это становилось все более и более далеким от челове-

ка, все более и более неограниченным, все менее и менее антро-

поморфичным, т. е. менее и менее подобным человеку. Таковы

представления Иеговы, Отца (христианское), Брамы, Неба китай-

цев. Соответственно с этим расширением представления боже-

ства, изменялось и отношение к нему. Но изменялось это отно-

шение очень медленно. Везде продолжалось и продолжается по-

клонение, хвала, даже жертвы (хотя бескровные). Если наиболее

мыслящие люди и понимают все бесконечное (именно бесконеч-

ное) расстояние между нами, людьми, и Богом и вытекающую из

217

этого невозможность договорного, подкупающего, просительно-

го, хвалебного отношения человека к Богу, большинство продол-

жает относиться к Богу все еще с этим желанием подкупить, за-

добрить Его, восхвалять Его. Дело же идет к тому, чтобы люди —

и самое большинство — поняли все величие, — даже нельзя ска-

зать: величие, а всю неизмеримость того, что мы называем Богом, и всю ничтожность, бесконечную малость человека в сопоставле-

нии с Богом. Дело идет к этому пониманию. И это понимание нуж-

но людям, потому что оно только даст им истинное благо. Оно даст

благо потому, что, поняв такое свое отношение к Богу, при котором