Фрейлина
Шрифт:
— А следует ждать парового, британского. Вы не слышите меня, как и Его высочество.
Действительно… на оракула я не тяну, спасибо — умной до этого назвал. Сейчас, наверное, уже сомневается. В конце концов… на крайний случай я предполагала вариант с признанием в своем попадании. Крайний случай. И только когда обрасту знакомствами и связями. Когда появятся близкие люди, которые поверили бы мне и в эту… откровенную галиматью. Я и сама… если и верила в нее — вынужденно, то принимала с трудом.
И вряд ли Загорянский услышит то, что слышать не готов. Но хотя бы попытаться, посеять в нем искру сомнения… Потренироваться
— Поставьте тогда себя на их место — у них преимущество в вооружении и флоте, есть надежный союзник и не один… и есть опасный враг, уступающий впрочем в силе оружия. Это османы грезят о захвате Крыма, а для Великобритании важно уронить наш престиж великой державы, удалить Россию как можно дальше от европейских дел. Войне быть! Британия усиливает флот, строя паровые корабли и лет через семь… это случится обязательно. И не только на Черном… но и Азовском, Белом, Баренцевом морях, Камчатке и Курилах — коалиции это по силам. На их стороне экономическое превосходство. У нас же промышленность мало развита — не хватает рабочих рук, а крепостные, которые могли бы стать ими, привязаны к месту, — выдохнула я и продолжила, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения:
— Цель такой военной экспедиции даже на мой неискушенный взгляд легко досягаема. Создавая оборону Севастополя, мы исходили из того, что противник не сможет выйти к нему армейскими частями. Ну подумайте сами! И оборона от моря тоже… только форты с ограниченным радиусом обстрела. Да и флот у нас не в лучшем состоянии… не так ли, Сергей Фаддеевич?
Он не смотрел на меня. Дышал трудно и через нос, сцепив зубы, наверное. Потом глубоко вдохнул всей грудью и развернулся ко мне лицом, отвечая преувеличенно спокойно:
— Пожалуй, с этим я вынужден согласиться. Александр I считал траты на него нецелесообразными. Но сейчас дело выправляется. И только со стапелей Николаева (а я служу в этом месте) сошло несколько кораблей.
— Парусных, Сергей Фаддеевич. Впрочем… не расскажете, в чем именно преимущество парового флота над парусным? Или все наоборот? — сбавила я, успокоенная такой адекватной реакцией.
— Отчего же только парусных? Два наших корабля оснащены паровыми двигателями… — и тут он непонятно замолчал.
— И что с ними? — торопила я.
— И гребными колесами, а они непригодны для использования в открытом море. Николаев расположен на Южном Буге, там их используют в качестве буксиров.
Сказав это, он опять замолчал и надолго. Я не мешала думать.
Незаметно мы прошли всю арочную аллею и, вынырнув из нее, огляделись — поток гуляющих медленно иссякал. Иллюминация еще мерцала, но тучи расходились и над Петергофом висела полная бледная луна. Продолжалась последняя настоящая белая ночь, ночь второго июля, а вернее все те же сумерки.
Многие питерцы знают, что они имеют странное официальное название — «гражданские». Начинаются сразу после захода и продолжаются, пока Солнце не опустится на 6 градусов ниже горизонта. Во время гражданских сумерек на улице довольно светло и на небе почти не видно звезд. Когда Солнце не успевает преодолеть зону гражданских сумерек даже к полуночи и сразу начинает подниматься, это и есть белая ночь.
И главное ее отличие от белого дня, это тишина — тонкая, настороженная,
В воздухе как-то незаметно повисла сырость. Роса еще не выпала, но в чашах парковых фонтанов уже слоился легкий прозрачный туман. К утру он станет плотным, как вата, а потом тихо истает под первыми же солнечными лучами — будто и не было. Я помнила…
Молча, не сговариваясь, мы развернулись в сторону выхода из парка. Так же молча дошли до Дворцовой площади. Здесь тоже еще встречались гуляющие, но под дворцовыми окнами уже прохаживалась охрана — рядовые из дворцовой лейб-гвардии. Мимоходом вспомнился Дубельт…
Мой интерес к нему как проснулся вдруг, так вдруг и пропал. Осталось одно разочарование.
Немного не доходя до моего домика, мы остановились и Загорянский вдруг заспешил:
— Вы спрашивали… Так вот — у парового флота безусловно есть свои преимущества. Это независимость от силы и направления ветра — во-первых. Во-вторых, крепость стального корпуса и его долговечность по сравнению с деревянным. В-третьих, это возможность занять выгодную позицию в бою. Чтобы понятнее — паровой корабль может быть обращён к противнику бортом, а тот к нему носом или кормой. Поскольку почти вся артиллерия кораблей расположена по бортам… бой превращается в безболезненный расстрел парусного противника, — говорил он решительно и короткими рубленными фразами.
— А недостатки, они есть? — судя по его тону, были.
— Недостатки есть. К примеру, слабость артиллерийского вооружения — орудий в три-четыре раза меньше, чем на парусных фрегатах. И скорость тоже… Максимум, который дает, к примеру, блокшип… это парусно-винтовые корабли… на паровой машине четыре-пять узлов, а на парусах — не более шести. Для сравнения, скорость фрегата «Паллада», которым командует Константин Николаевич, превышала и двенадцать узлов.
— При попутном ветре, вероятно… — предположила я.
— Да, это так. В безветренную погоду парусный флот станет мишенью для расстрела. До сих пор это не было так страшно — паруса висели у обоих противников. Теперь же… вы совершенно правы. Да и все мы это понимаем, — кивнул он себе.
— Поверьте, я не радуюсь своей правоте. Нужно что-то делать, вам не кажется? Кто заведует судостроением на николаевских верфях? А отвечает за защиту Севастополя?
— Ваша неосведомленность и даже наивность в этих вопросах простительна. И невероятно приятна мне сейчас, Таисия Алексеевна, хотя и странна, даже поразительна в свете того, что я только что слышал. Но это примиряет… Я больше не хочу спрашивать — кто вы? Знай вы все на свете, и я просто развернулся и ушел бы… возможно, в непонятном самому себе страхе. Но сейчас уже существует вероятность действительного озарения для вас… высокой способности к анализу — я хочу верить только в это, — грустно улыбался Загорянский, — возвращаясь же к вашему вопросу… не всё зависит от местных властей, а вернее — почти ничего. В Николаеве командует Михаил Петрович… адмирал Лазарев. Как вы меня, так и он уже длительное время убеждает морское министерство начать строительство винтовых паровых кораблей. И уже лет… восемь как, идет реконструкция верфи. Построен канатный завод, два стапеля, достраивается литейный цех… но это и все.