Фрейлина
Шрифт:
Вдвоем с женихом мы подошли к царской чете, поклонились… Александра Федоровна благословила нас, перекрестив, так же сделал и Николай. Вокруг толпились придворные. Я нервно улыбалась Ольге…
Развернувшись, Фредерик подвел меня к родительнице, в руках которой откуда-то взялся складень из двух среднего размера икон — ощутимо тяжеловатый для нее. Но она легко подняла его и перекрестила нас образами — Спаса и Казанской Божией матери. Дала приложиться к ним. Семейные иконы. Наши, скорее всего…
Казалось, я существую
Служка принял у нас перчатки и вручил толстые восковые свечи. Священник провел на расстеленную у аналоя розовую блестящую ткань.
За меня свидетельствовала Мария Дмитриевна Нессельроде, за Фредерика — незнакомый мне видный мужчина. Венцы свидетели не держали, их водрузили на наши головы. Наверное, можно было и так, но дальше я все время была очень напряжена — боялась, что он свалится. Особенно, когда мы трижды обходили вокруг аналоя. К счастью, обошлось… очевидно простая прическа была сделана в том числе и для этого. Да и осанку я держала идеально — не шла, а скользила, плыла… осторожненько.
Один из громких возгласов священника слегка так привел в себя… заставил очнуться и взглянуть на окружающее более осознанно, что ли?
Капелла была прекрасна, как и в тот мой приход сюда, как и всегда, впрочем. Так же щедро лился солнечный свет из окон, сверкала позолота икон и риз. Звучали ангельские голоса певчих, пахло медовым воском и благовонными курениями…
Обстановка очень располагающая, но то мое и это настроение — две такие разницы! Не слезы радости и умиления… я чувствовала себя крайне погано — лютой обманщицей. И даже не перед людьми, а перед кем-то там — наверху. Зачем-то же я здесь оказалась? И точно не за этим вот — ненастоящим и притворным. Но нужным мне, куда от этого деться…
Ободки колец на наших пальцах, фраза «поздравьте друг друга», завершающая обряд… Я помнила, что нужно троекратно целоваться. Это очень символично, как и любое другое действо при венчании — целомудренный поцелуй в губы, святая и чистая любовь… Фредерик медленно склонился ко мне и в последний момент я аккуратно подставила щеки, дабы не травмировать его еще и этим. Раз и два… и три. Его губы были холодными и твердыми. Точно такие, наверное, у статуи Антиноя.
Сразу после венчания Анна Алексеевна убрала с моего плеча фрейлинский шифр, а я выдохнула — кажется, все прошло, как и положено: серьезно, сосредоточенно и благопристойно.
Лютеранский обычай мы прошли в той же Стольной зале Большого дворца, что и Карл с Ольгой. Скорее всего, она была оборудована на все время
Белый зал в этот раз совместил в себе и бальную, и пиршественную функции, поскольку гостей в этот раз было в разы и разы меньше. Взгляд нашел Аннет, Варю, Натали, уже знакомые лица фрейлин царицы… и вспомнилась Аня. Ее чистых восторгов и наивной радости по любому маломальскому поводу сейчас сильно не хватало. Я вообще не знала, кто и по какому принципу рассылал приглашения — не была хозяйкой мероприятия и лицом решающим.
Дальше было очень достойное застолье, произносились тосты, нам с Фредериком дарили подарки, складывая их на отдельный столик. Странная пелена, отсекающая эмоции и накрывшая меня еще в церкви… делающая восприятие заторможенным и безвкусным, не спадала. Время пиршества тянулось резиной, мужа рядом с собой я не чувствовала. Или не воспринимала таковым. Мы с ним даже не говорили.
Неужели и у Ольги было так же?
Наконец зазвучала музыка и Фредерик пригласил меня на вальс. Я послушно встала… собственно, я всё сегодня делала послушно. Но, когда мы вышли на паркет, поняла, что меня медленно кроет паникой.
Внимание присутствующих сейчас было направлено на нас. И ладно бы… но сейчас я не была уверена ни в себе, ни, тем более — в нем. Знала почему-то — упаду, обязательно уронит. И я потеряю ребенка.
Музыка уже звучала, муж обнял мою талию, а я не могла заставить себя сдвинуться с места.
— Таис? — склонился он ко мне.
— Боюсь… вы уроните меня, — прохрипела я.
— Зачем вы это говорите? — нахмурился он.
— Потому что так чувствую.
— Доверьтесь мне.
— Дайте мне левую руку…
— Но так никто уже не танцует…
— Я танцую. Или так, или — никак…
Почувствовав дополнительную опору, я сделала первый шаг. Мы осторожно, а потом все смелее закружились по залу. Постепенно рядом появились другие пары.
После первого танца император и Александра… а за ними и другие, более взрослые пары покинули зал. Обстановка в нем сразу стала более раскрепощенной.
Немного продышавшись потом вместе с маменькой на улице, остаток вечера я просидела, разговаривая с ней и наблюдая танцы. Муж танцевал, и танцевал неплохо.
Первую ночь «накрыли» для нас в гостевых дворцовых покоях, которые с самого начала занимал Фредерик.
Как и положено, меня переодели в ночную рубашку и капот, спрятав волосы под чепцом — теперь я была замужней женщиной. И как только Ирма и еще одна горничная вышли, я влезла на кровать и устроилась там, свернувшись под одеялом в комочек. Оно уже привычно чувствовалось надежным убежищем и защитой.
Почти сразу стала засыпать, но из подступающей дремы вырвал стук двери и шаги. Выглянув из-под одеяла, я увидела мужа, замершего у окна.