Гарики из Иерусалима. Книга странствий

Губерман Игорь Миронович

* * *

Не видя прелести в скульптуре, люблю ходить к живой натуре.

* * *

Когда я не спешу залечь с девицей, себя я ощущаю с умилением хранителем возвышенных традиций, забытых торопливым поколением.

* * *

Глупо — врать о страсти, падать ниц, нынче дам не ловят на уловку, время наплодило тучу птиц, жадных на случайную поклевку.

* * *

Когда

еще я мог и успевал иметь биографические факты, я с дамами охотно затевал поверхностно-интимные контакты.

* * *

В разъездах, путешествиях, кочевьях я часто предавался сладкой неге; на генеалогических деревьях на многих могут быть мои побеги.

* * *

Мы даже в распутстве убоги, и грустно от секса рутинного, читая, что делали боги, покуда не слились в Единого.

* * *

Забав имел я в молодости массу, в несчетных интерьерах и пейзажах на девок я смотрел, как вор — на кассу, и кассы соучаствовали в кражах.

* * *

Наши бранные крики и хрипы Бог не слышит, без устали слушая только нежные стоны и всхлипы, утешенье Его благодушия.

* * *

Люблю житейские уроки без посторонних и свидетелей, мне в дамах темные пороки милее светлых добродетелей.

* * *

Душевной не ведая драмы, лишь те могут жить и любить, кто прежние раны и шрамы умел не чесать, а забыть.

* * *

Меж волнами любовного прилива в наплыве нежных чувств изнемогая, вдруг делается женщина болтлива, как будто проглотила попугая.

* * *

С лицом кота, не чуждого сметане, на дам я устремляю легкий взор и вычурно текучих очертаний вкушаю искусительный узор.

* * *

Наука описала мир как данность, на всем теперь названия прибиты, и прячется за словом «полигамность» тот факт, что мы ужасно блядовиты.

* * *

Спектаклей на веку моем не густо, зато, насколько в жизни было сил, я жрицам театрального искусства себя охотно в жертву приносил.

* * *

Опять весной мечты стесняют грудь, весна для жизни — свежая страница; и хочется любить кого-нибудь, но без необходимости жениться.

* * *

В меня вперяют взор циничный то дама пик, то туз крестей, и

я лечу, цветок тепличный, в пучину гибельных страстей.

* * *

Вовсе не был по складу души я монахом-аскетом-философом; да, Господь, я немало грешил, но учти, что естественным способом.

* * *

Молит Бога, потупясь немного, о любви молодая вдовица; зря, бедняжка, тревожишь ты Бога, с этим лучше ко мне обратиться.

* * *

Не знаю выше интереса, чем вечных слов исполнить гамму и вывести на путь прогресса замшело нравственную даму.

* * *

Встречая скованность и мнительность, уже я вижу в отдаленности восторженность и раздражительность хронической неутоленности.

* * *

Когда внезапное событие заветный замысел калечит, нам лишь любовное соитие всего надежней душу лечит.

* * *

В дела интимные, двуспальные партийный дух закрался тоже: есть дамы столь принципиальные, что со врага берут дороже.

* * *

Петух ведет себя павлином, от индюка в нем дух и спесь, он как орел с умом куриным, но куры любят эту смесь.

* * *

Подушку мнет во мраке ночи, вертясь, как зяблик на суку, и замуж выплеснуться хочет девица в собственном соку.

* * *

Какие дамы нам не раз шептали: «Дорогой! Конечно, да! Но не сейчас, не здесь и не с тобой!»

* * *

Семья, являясь жизни главной школой, изучена сама довольно слабо, семья бывает даже однополой, когда себя мужик ведет как баба.

* * *

На старости у наших изголовий незримое сияние клубится и отблесками канувших любовей высвечивает замкнутые лица.

* * *

Увы, но верная жена, избегнув низменной пучины, всегда слегка раздражена или уныла без причины.

* * *

Любви теперь боюсь я, как заразы, смешна мне эта легкая атлетика, зато люблю мои о ней рассказы и славу донжуана-теоретика.

* * *

Семьи уклад и канитель душа возносит до святыни, когда семейная постель — оазис в жизненной пустыне.