Гарики из Иерусалима. Книга странствий

Губерман Игорь Миронович

* * *

Вон живет он, люди часто врут, все святыни хая и хуля, а меж тем я чист, как изумруд, и в душе святого — до хуя.

* * *

Напрасно умный очи пучит на жизнь дурацкую мою, ведь то, что умный только учит, я много лет преподаю.

* * *

Единство вкуса, запаха и цвета в гармонии с блаженством интеллекта являет нам тарелка винегрета, бутылкой

довершаясь до комплекта.

* * *

Я повторяю путь земной былых людских существований; ничто не ново под луной, кроме моих переживаний.

* * *

Я проживаю жизнь вторую, и как бы я ни жил убого, а счастлив, будто я ворую кусок чужой судьбы у Бога.

* * *

Житейская пронзительная слякоть мои не отравила сантименты, еще я не утратил счастье плакать в конце слезоточивой киноленты.

* * *

Болезни, полные коварства, я сам лечу, как понимаю: мне помогают все лекарства, которых я не принимаю.

* * *

Я курю, бездельничаю, пью, грешен и ругаюсь, как сапожник; если бы я начал жизнь мою снова, то еще бы стал картежник.

* * *

Заметен издали дурак, хоть облачись он даже в тогу: ходил бы я, надевши фрак, в сандалиях на босу ногу.

* * *

И вкривь и вкось, и так и сяк идут дела мои блестяще, а вовсе наперекосяк они идут гораздо чаще.

* * *

Я сам за все в ответе, покуда не погас, я сам определяю жизнь свою: откуда дует ветер, я знаю всякий раз, но именно туда я и плюю.

* * *

Я жил хотя довольно бестолково, но в мире не умножил боль и злобу, я золото в том лучшем смысле слова, что некуда уже поставить пробу.

* * *

Чуждый суете, вдали от шума, сам себе непризнанный предтеча, счастлив я все время что-то думать, яростно себе противореча.

* * *

Ушли куда-то сила и потенция. Зуб мудрости на мелочи источен. Дух выдохся. Осталась лишь эссенция, похожая на уксусную очень.

* * *

Не люблю вылезать я наружу, я и дома ничуть не скучаю, и в душевную общую стужу я заочно тепло источаю.

* * *

Моя душа брезглива стала и рушит жизни колею: не пью теперь я с кем попало, из-за

чего почти не пью.

* * *

За лютой деловой людской рекой с холодным наблюдаю восхищением; у замыслов моих размах такой, что глупо опошлять их воплощением.

* * *

На лень мою я не в обиде, я не рожден иметь и властвовать, меня Господь назначил видеть, а не кишеть и соучаствовать.

* * *

В шумихе жизненного пира чужой не знавшая руки, моя участвовала лира всем дирижерам вопреки.

* * *

В нашем доме выпивают и поют, всем уставшим тут гульба и перекур, денег тоже в доме — куры не клюют, ибо в доме нашем денег нет на кур.

* * *

Душевным пенится вином и служит жизненным оплотом святой восторг своим умом, от Бога данный идиотам.

* * *

Последнее время во всем неудача, за что бы ни взялся — попытка пустая, и льется урон, убедительно знача, что скоро повалит удача густая.

* * *

Высокое, разумное, могучее для пьянства я имею основание: при каждом подвернувшемся мне случае я праздную свое существование.

* * *

Хоть за собой слежу не строго, но часто за руку ловлю: меня во мне излишне много и я себя в себе давлю.

* * *

Усталость, праздность, лень и вялость, упадок сил и дух в упадке… А бодряков — мешает жалость — я пострелял бы из рогатки.

* * *

Я пока из общества не изгнан, только ни во что с ним не играю, ибо лужу чувствую по брызгам и брезгливо капли отираю.

* * *

Я все хочу успеть за срок земной — живу, тоску по времени тая: вон женщина обласкана не мной, а вон из бочки пиво пью не я.

* * *

Я себя расходую и трачу, фарта не прося мольбой и плачем; я имею право на удачу, ибо я готов и к неудачам.

* * *

Интимных радостей ценитель, толпе не друг и глух к идеям, я в зале жить мечтал как зритель, а жил — отпетым лицедеем.

* * *

Из деятелей самых разноликих, чей лик запечатлен в миниатюрах, люблю я видеть образы великих на крупных по возможности купюрах.