Гать. Задержание

Афанасьев Александр Николаевич

Когда началось радиодело, в класс заглянул Непомнящий и что-то тихо сказал преподавателю. Тот посмотрел на Сонина и кивнул на дверь.

— Срочная работа подвалила. — Непомнящий подмигнул Сонину. — Мне одному до завтра ковыряться, а вдвоем мы за два часа управимся… Надо готовить документы — скоро две группы забрасываются.

Сонин кивнул и молча пошел за Непомнящим. В маленькой глухой комнате тот достал из сейфа груду красноармейских книжек, удостоверений, предписаний со старательно вытравленными фамилиями и именами. На всех были приклеены фотографии

курсантов в форме бойцов и командиров Красной Армии.

— А вот тебе их «настоящие» фамилии, — угрюмо хмыкнул Непомнящий; потирая виски. — Черт, башка болит… Ты это, шуруй, а я пойду полежу.

Так было не раз и не два… Сонин знал, что раньше чем к вечеру тот не появится. А появится в стельку пьяный. Редкая удача пришла ему в руки. И лейтенант работал. Он быстро вписывал фамилии в документы. Потом раскладывал их и запоминал:

«Лоб крутой, нос короткий, на кончике слегка раздвоенный, лицо круглое, губы узкие, волосы темные… Звание лейтенант. Кирпичников Митрофан Васильевич, кличка Верный… Лоб узкий, покатый, нос прямой, лицо узкое, подбородок острый, уши прижаты к черепу… Рядовой Борисов Игорь Кириллович, кличка Подросток…»

Это было трудно. Глаза слезились, от напряжения голова отказывалась работать, мысли путались. А он снова и снова твердил приметы, фамилии, клички.

Когда Непомнящий ввалился в комнатенку, документы были готовы. Он внимательно их просмотрел и одобрительно хлопнул Сонина по плечу. Достал из кармана бутылку самогона и несколько бутербродов с колбасой, громыхнул об стол стаканом.

Сонин пить не стал.

— Лесник спросит, откуда, — пояснил он.

— Как хочешь… Ты это… Про то, что делал, помалкивай…

Сонин кивнул.

— Ладно, топай.

Непомнящий закрыл за ним дверь и тяжело опустился на кровать. Включил приемник и какое-то время прислушивался к визгливому голосу, крутнул ручку настройки. В комнату ворвался голос диктора Совинформбюро. Непомнящий слушал долго, потом громыхнул кулаком по столу и выругался. Налил стакан самогона и залпом выпил, взял с хлеба колбасу и долго с отвращением жевал.

«Может, я не ошибся… — думал он. — Может, дойдет лейтенантик…»

В дверь постучали.

— Кто?

— Открой, это я…

Непомнящий рывком распахнул дверь. На пороге стояли Хлыст и высокий, парень с сутулыми плечами. Поношенная красноармейская форма висела на нем мешком.

— Есть приказ, — не здороваясь, начал Хлыст, — переснять личные дела курсантов и преподавателей. Это фотограф, работать будет у тебя в помещении. Поможешь ему…

Непомнящий кивнул и, повернувшись, подошел к столу. Молча сгреб в сторону готовые документы.

— Можешь располагаться…

Фотограф работал быстро. Через час проявленная пленка висела на шнурке, предусмотрительно протянутом от стены к стене. Непомнящий молча наблюдал за ним, лежа в кровати. Фотограф просмотрел пленку, удовлетворенно хмыкнул. Снова зарядил аппарат и так же методично отщелкал и ее.

— Ты зачем дублируешь? — безразлично спросил с кровати Непомнящий.

—

На всякий случай… Вдруг не получится первая…

— А… Ну давай, вкалывай. А я спать буду…

Через полчаса он храпел, а фотограф, проявив дубликат, стал неторопливо укладываться. Утром, когда Непомнящий собирался на построение, он вдруг заметил на столе два рулончика. Быстро развернул один. Улыбнулся, потом аккуратно завернул оба рулончика в огрызок газеты и сунул в карман. После построения он зашел к Хлысту.

— Вот. — Он положил на стол небольшой пакет. — Возьми… И на туфту меня не ловите… Кишка слаба.

Хлыст развернул газету, просмотрел пленку и кивком отпустил Непомнящего. Потом нажал кнопку звонка.

— Фотографа…

— Уничтожить дубликат! — Он окинул взглядом сутулую фигуру, вытянувшуюся перед ним. — Напиши докладную на мое имя… Шерлок Холмс хреновый! Нашел кого подозревать!

И все-таки Сонин нашел себе товарищей для побега, хоть было это просто невозможно. Два курсанта — Бирюк и Старик — явно были себе на уме. Сонин обратил на них внимание на занятиях по топографии. Случайно им попалась карта области. Курсанты добросовестно изучали ее, но по тому, как они изредка переглядывались, подмигивали, Сонин понял: то, что надо.

— Меня зовут Юрий, — негромко сказал он, когда они присели перекурить на поваленный ствол осины, — фамилия Сонин… Лейтенант… Где располагаемся, знаю… Вывести смогу… Идете?

Только безрассудная смелость и решимость молодости могли толкнуть его на такой шаг. Ошибка стоила бы ему жизни. Но Сонин решился потому, что мало-помалу к нему вернулось то, что необходимо бойцу: уверенность в своих силах.

Оба его собеседника переглянулись и только спросили:

— Когда?

Сегодня… Попробую достать оружие…

После ужина, когда все разошлись по комнатам, он решительно подошел к лежащему Леснику и сказал:

— Я знаю, что ты прячешь оружие.

— Я?

— Да, ты… — Сонин удержал его на постели. — Я собираюсь отсюда уходить… Или ты пойдешь со мной, или я тебя…

— Идиот, — Лесник, отстранив Сонина, подошел к знакомой половице. — Я сам хотел тебе предложить… Если не доверяешь… — Он мгновение в упор смотрел на Сонина, словно прикидывая, что сказать: — На, возьми. Где встречаемся?

— Будем выходить старой канавой. Она около лаборатории начинается — я все осмотрел…

— Понял, выходи первым, а я через полчаса.

Сонин открыл глаза — над ним склонилось бородатое лицо.

— Вы очнулись? Кто вы? Откуда?

Лицо спрашивающего человека было спокойно и приятно. Крутые брови с изломом, черты лица детские, взгляд синих глаз твердый и вопросительный.

События минувшего дня промелькнули перед глазами Сонина. Сначала то, как они выходили… Лесника почему-то не было. Они ждали его минут десять, потом Сонин, чувствуя какую-то непонятную тревогу, достал пистолет и внимательно его осмотрел — бойка не было: спилен.