Gelato… Со вкусом шоколада
Шрифт:
— Я забронировал нам транспорт, Туз. Однако он живой, пугливый и чрезвычайно нервный. Советую переодеться, чтобы не выглядеть смешно. Твои почти отсутствующие трусы жеребчикам — совершенно ни к чему, а пилотку потереть о грубое седло — что два пальца, да как не фиг делать. Отобьешь лобок и что? Конец медовому месяцу? Я только с новым статусом смирился и приготовил забег на нижнем ярусе, но в глубину и ширину. А тут:
«Ай-ай, я больше не могу!».
— На целый день? — выпучивает глазки.
— Конечно. А что можно увидеть за неполный
— Это было очень давно! — шумно выдыхает и взглядом обращается на сидящую напротив пару. — Они спросили, где мой муж, Петя. Ничего такого.
Ну, наконец-то оправдания подкатили.
— И что?
— А как я должна была тебя представить. Братом, что ли?
— И что, Ния? — отпиваю воду из стакана. — С этим я бы смирился и по-мужски обиду перенес.
— Я сказала, что мы недавно поженились.
— Колоссально! А администратору несколькими минутами ранее ты сказала, что мы женаты, потому что… Пуританин не вкурил бы, как мужчина и женщина могут проживать в одном номере, к тому же в гостинице, не имея штампа в паспорте. Хочу тебе напомнить, что при регистрации мы заполняли документы, а гостеприимные хозяева видели наши удостоверения личности. Ты патологическая лгунья? Или ты замуж хочешь? За меня, Смирнова? Стоп-стоп! Как я мог забыть — неважно за кого, но лишь бы в белоснежном платье и с фатой, а колечко с бриллиантом в три — не менее — карата! Ага?
— Какая разница! — еще раз дергается, пытаясь вытащить свою ладонь, которая плотно упирается мне в пах. — Прекрати и отпусти меня.
— Я не твой муж, Смирнова, а ты не моя жена. Заруби эту информацию себе на носу.
— Трудно, что ли?
— Что именно?
— Люди ведь смотрят на нас, у них, вполне естественно, возникают неудобные вопросы. Мое положение — очень шатко, зато ты ходишь с грудью колесом. Так самоутверждаешься? Дорогостоящий круиз, общая каюта, один номер. Он ведь для новобрачных, Велихов. А я кто такая? Дешевка? Маленькая приживалка, с который ты под настроение играешь, как кот с замученным беготней крохотным мышонком? Объяснись, в конце концов!
Какие глупости и эмоциональная накрутка! Я все заранее узнал. Своеобразный местный люкс, трехзвездочный комфорт и одна двуспальная кровать. А больше ничего! Ничего такого, что говорило бы о том, что этот номер приготовлен для зарегистрированных дурачков на тридцатидневный сладкий срок.
— И ты решила простым ответом разрулить. Так, мол, и так! Антония порешала все вопросы. Мы с тобой десять дней женаты? Враньем прикрыла задетую чем-то гордость?
— Не вижу в этом никаких проблем. Побудешь второй половиной. Недолго осталось.
Четыре дня! И все, привет.
— Сказала бы тогда, что дорогая проститутка. А я твой постоянный толстосум-клиент. У нас типа микрофлора совпадает. Что-то типа такого! Или я трахаю исключительно тебя за огромные деньги потому, как имею нестандартные или нездоровые предпочтения, которые ты с удовольствием
— Лучше быть твоей женой, чем платиновой шлюхой.
Сравнила эрегированный член с выставленным пальцем!
— Хм! И чем же это лучше? Кольцо, фамилия и статус? И в тебя не тычут пальчик, называя древним словом «бл.дь». М?
— Жене ты можешь объяснить свои проблемы с сексом, например, а с женщиной за деньги ты должен соответствовать. Иначе, зачем оплачивал, если ни разу не воспользовался. А жены терпят, даже утешают, медитируют над опавшим членом и о милости поникшую крайнюю плоть слезливо заклинают.
— Тебе чего-то не хватает, Ния? — спрашиваю, дергая губами, потихоньку завожусь. — Как мы дошли до таких вопросов за обеденным столом во время питательного завтрака?
Твою мать! Я даже стал забывать, как это на самом деле происходит. Как это, когда жена пилит по утрам, ибо благоверный под покровом ночи не удовлетворил физически ее. Как это выслушивать и молча соглашаться, потому как скрип и нытье слабой половины в браке не сравнимы с аналогичным, когда ты холост, бабой законно не обременен и бархатным абьюзом не озабочен.
— Зачем позвал сюда, если не пристаешь, а только спишь, словно с плюшевым медведем, пристраиваясь между мягких задних лап? Я живая, Велихов. Ты либо хочешь и на что-то решаешься. Либо…
— Либо? — сиплю, потупив взгляд в тарелку.
— На хрен отвали.
На искренность Смирнова пробивает? Пытается вывести на чистую воду? Ах, как самонадеянно! Считает, что она заинтересовала и что я ее хочу, и от желания изнываю, но берегу и не решаюсь.
— Скромность — не твоя отличительная особенность и выдающаяся черта? Правильно понимаю?
— Ребята, хорошего дня, — Владимир поднимается и предлагает руку Маргарите.
— И вам, — вежливо в ответ бросаю.
— Последняя ночь на суше, — он дергает меня, сжимая пальцами плечо.
— Да, — уставившись вперед, автоматически согласием отвечаю.
— Хорошо развлечься. Встретимся уже на борту.
— Да, — как заведенный, повторяю.
— Тонечка, пока-пока, — женщина наклоняется к Тузу и дважды расцеловывает ее в щеки. — До свидания, Петр.
«Пока, случайные ребята!» — слежу за удаляющейся парой. Он обнимает тонкую фигуру своей жены за талию, а она, засунув руку в задний карман его джинсов, массирует мужскую задницу через грубую ткань, сжимает ягодицу и оттягивает половинку. Как вызывающе, некультурно и довольно пошло, но весьма игриво! Им же все-таки не восемнадцать лет. А ведут себя, как малолетки, озабоченные сексом и необузданным желанием…