Гоголь и географическое воображение романтизма

Видугирите Инга

(6) Начертив вид части Света, воспитанник указывает все высочайшие и низменные места на ней, рассказывает, как разветвляются по ней горы и протягивают свои длинные, безобразные цепи [115] . В этом смысле можно с пользою употреблять Риттерово барельефное изображение Европы [116] , хотя оно не совсем еще удобно для детей, по причине неясного отделения света от теней. Всего бы лучше на этот случай отлить из крепкой глины или из металла настоящий барельеф. Тогда воспитаннику стоило бы только взглянуть на него, чтобы сохранить навсегда в памяти все высокие и низменные места.

115

Ср.: «Гора за горою, будто каменными цепями, перекидывают они вправо и влево землю и обковывают ее каменною толщей» («Страшная месть»; I, 271).

116

Имеются в виду «Карты…» K. Риттера, см. ил. 1.

(7) Так как горы сообщили форму всей земле [117] , то познание их должно составить, так сказать, начало всей Географии. Показав разветвление их по лицу земли, преподаватель показывает вид их, форму, состав, образование и наконец характер и отличие каждой цепи, высочайшие точки, примечательные явления на них, и высоту, до которой подымался человек [118] .

(8) Преподаватель

должен показать процесс и расселение растительной силы по земле на карте, лестницею градусов [119] : где растение Юга хозяин, куда перешло оно, как гость, под каким градусом умирает, где начинается растение Севера, где и оно наконец гибнет, прозябание прекращается, природа обмирает в объятиях студеного Океана и чудный полюс закутывается недоступными для человека льдами. Таким же образом и расселение животных. Но почва требует другого разделения земли – по полосам, из которых каждая должна заключать в себе особенный вид ее.

117

Ср.: Гердер И. Г. <Планета, нами обитаемая>… «Карты…» Риттера начинаются с такого же утверждения.

118

Содержание и порядок тем изучения гор в физической географии изложен по «Картам…» Риттера в переводе М. П. Погодина.

119

Подобная тематическая карта Риттера в эстетическом отношении одна из лучших. Во второй редакции статьи Гоголь расширил тематическое поле географии, привлекая в него распространение культурных растений, животных. Все новые темы соответствовали темам «Карт…» Риттера в переводе Погодина. Именно этот параграф в новой редакции статьи имел в виду В. П. Семенов-Тян-Шанский, когда в 1939 г. писал о «совершенно провиденциальном указании на необходимость изучения географии по климатическим, почвенным и биологическим зонам и на изучение этого процесса» (Семенов-Тян-Шанский В. П. Мысли Н. В. Гоголя о географии // Изв. Гос. географического общества. 1939. Т. 63. Вып. 6. С. 872).

Ил. 1. Гедрюс Йонайтис. Барельефное изображение Европы из «Шести Карт Европы» Карла Риттера (1806). Кабинет графики Научной библиотеки Вильнюсского университета

(9) Весьма полезны для детей карты, изображающие расселение просвещения по земному шару. Эта польза превращается в необходимость, когда проходят они Европу [120] . Но как у нас нет таких карт, то преподавателю небольшого труда будет стоить сделать оные самому. Места, где просвещение достигло высочайшей степени, означать светом и бросать легкие тени, где оно ниже. Тени сии становятся, чем далее, тем крепче, и наконец превращаются в мрак, по мере того, как природа дичает и человек оканчивается бездушным Эскимосом [121] .

120

Ср.: «…г. Дюпень составил карту Франции, на коей разными оттенками цветов белого и черного изобразил степени просвещения, а оным (имеется в виду «черным». – И. В.) промышленности и проч.» (Московский вестник. 1827. 23. Ч. 6. С. 347 (примеч. к статье «Нечто о Париже», подп.: М. П.)).

121

Ср. о гренландцах у Гердера: «…в глазах не видно души. <…> И все же он остается человеком, и даже в кажущихся совсем не человеческими чертах, если рассмотреть их повнимательнее, становится зримой человечность. Природа хотела испытать, вынесет ли род человеческий подобные тягости, и человек выдержал испытание» (Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977. С. 141, 143). Однако подход Гоголя к этому вопросу отличается от антропологии Гердера. В отличие от карты Ф. Дюпена карта Гоголя не социологическая, а географическая, иллюстрирующая зависимость человека от климата. Здесь Гоголь мыслит в категориях «Духа законов» Ш. Л. Монтескьё, скорее всего, усвоенного по тексту К. Н. Батюшкова «Вечер у Кантемира».

История географии [122] должна необходимо войти некоторыми фактами своими в состав преподавания. Нельзя пропустить, говоря об Америке, времени и обстоятельств открытия оной; об Африке – отважных путешествий, совершенных во внутренность ее, для сорвания с нее покрывала неизвестности; о северных экспедициях, о пути в Индию и проч. и проч. Разумеется, что все это должно быть не так пространно, не так учено, как требуется для возрастов высших; но так, чтобы воспитанник видел, какие величайшие усилия, какие неимоверные, благородные подвиги [123] были производимы для того, чтобы доставить ему верные сведения о земле нашей.

122

Ср.: M. П. [Погодин М. П.] История географии. Мысли, как писать историю географии (из переписки о разных предметах) // Московский вестник. 1827. 5. Ч. 2. С. 64–65. Погодин предлагал соотнести историю географии с постепенным открытием новых земель.

123

Романтическая ориентация Гоголя: путешественники – герои эпохи.

(10) Слог преподавателя должен быть увлекающий, живописный; все поразительные местоположения, великие явления природы, должны быть окинуты огненными красками [124] . Что действует сильно на воображение, то нескоро выбьется из головы. Преподаватель должен пользоваться всеми такими мгновениями и привязывать к ним сведения, кои без того были бы сухими; но только искусно, в противном случае они развяжутся сами и улетят из памяти. – Богатый для сего запас заключается в описаниях Путешественников [125] , которых множество, и из которых, кажется, доныне в этом отношении мало умели извлекать пользы.

124

Живописный рассказ о природе – важный аспект географического пейзажа как объекта географии. Образцом для Гоголя должна была служить глава «О степях» из «Картин природы» Гумбольдта (Московский телеграф. 1829. 18. Ч. 29. С. 151–180).

125

Единственный, кто назван в статье по имени, – Александр Гумбольдт (в 1829 г. посетивший Россию); это самый известный путешественник, описания которого можно было прочитать по-русски.

(11) Преподаватель должен быть обилен сравнениями, потому что первоначальный возраст более прочих возрастов жаждет примеров и подобий. В эти примеры, в эти уподобления должны входить предметы, сколько можно ближайшие к еще ограниченным его понятиям, и ни одною чертою, ни одним порывом не должны они вырываться из области детского мира [126] .

Самые же факты науки должны возвышаться постепенно; но до такой только высоты, до которой может подняться дитя со своими бережно развивающимися понятиями. Перешагнув эту заповедную черту, педагог облечется в туман и неясность.

126

Ср. с положениями И. М. Ястребцова, приведенными в примеч. 2 на с. 52 к § 1 гоголевской статьи.

(12) При

исчислении народов, преподаватель необходимо обязан показать каждого физиогномию и те отпечатки, которые принял его характер, так сказать, от географических причин: от климата, от положения земли, как величественная, разительная природа подымает человека до идеальности и деятельного стремления духа, как роскошная и упоительная, вдыхает в него чувственные наклонности [127] . – Верное познание физиогномии каждого народа, сколько любопытно для воспитанника в начале, столько и важно по последствиям: оно объяснит ему потом, от чего одному народу необходим такой именно, другому иной образ правления [128] .

127

Геоантропология Гердера здесь сочетается с климатической теорией Монтескьё и натурфилософией Ф. Шеллинга.

128

Ср.: В будущем будет возможно «указать необходимый путь развития для каждого отдельного народа на известном, определенном месте земли, по которому должно идти для достижения благоденствия, назначенного вечно справедливым Промыслом в удел каждому верному народу. Чтобы приблизиться к этой поглотившей уже столько усилий и истинно великой цели, высшей задаче политической мудрости <…> одним из приготовлений в области наук может быть и тот путь, результаты которого мы представляем в настоящем труде» (Риттер К. Введение ко всеобщему сравнительному землеведению. С. 275).

(13) [129] Понятие о величине земли каждого Государства, должно внушать воспитаннику так, чтобы оно навсегда врезалось в память его; исчисление квадратных миль и мeханическое затверживание их никогда не будет иметь успеха, наведет скуку, смешается, растеряется – и из единиц и десятков останутся только нули в голове его. Чтоб избегнуть этого, я полагаю взять одну землю за среднюю пропорциональную, и по ней определять величину прочих. Положим: я беру Францию; говорю: она имеет столько то квад. миль; но Россия больше ее во столько раз, Пруссия меньше столько-то, к Италии не достает целой половины, чтобы сделаться по величине равною Франции. Небесполезно при этом показывать воспитаннику вырезанное из картонной бумаги каждое Государство, которое, будучи сложено с другими, составило бы одну плотную массу земли. Положив одно Государство на другое, например, Францию на Россию, он тотчас увидит, сколько раз содержится она в России. —

129

Этот параграф посвящен техникам запоминания, которые относятся к старой системе изучения географии. В новой редакции статьи в «Арабесках» его нет.

(14) Означив на карте, им же начертанной, место главного города [130] , воспитанник должен узнать его положение, вид, и резкими, сильными и немногими чертами обозначить характер его. Воспитатель обязан исторгнуть из обширного материала все, что бросает на город отличие и отменяет его от множества других. Пусть дитя знает, что такое Рим, что Париж, что Петербург. Пусть не меряет своим масштабом, составившимся в его понятиях при виде Петербурга, – других городов Европы. Все общее городам должно быть исключено в определении отдельно каждого города. Во многих наших Географиях, в определениях Губернского города рассказывается, что в нем есть гимназия, соборная церковь; уездного, что в нем есть уездное училище и то. под. К чему? Воспитаннику довольно сказать сначала, что у нас гимназии во всех Губернских городах, церкви также. Но Кремля, Ватикана, Пале-рояля, Фальконетова Петра, Киевопечерской Лавры, Кингс-Бенча, нет других в мире. Об них дитя верно потребует подробного сведения. Не нужно заниматься ничтожным и скучным для воспитанника вычислением числа домов, церквей, разве токмо в таком случае, когда оно по своей величине или отрицательно, выходит из категории обыкновенного. Вместо этого, можно занять его архитектурой города, в каком вкусе он выстроен, колоссальны ли, прекрасны ли его строения. Если он древний, то как величественна даже в самой странности своей его старинная, повитая столетиями и на чудо взлелеянная самими потрясениями архитектура, и как напротив того легка и изящна архитектура другого города, созданного одним столетием. При мысли о каком-нибудь Германском городке, ученик тотчас должен представить себе тесные улицы, небольшие, узенькие и высокие домики, где все так просто, так мило, так буколически, и рядом с ними угловатые, просекающие острием воздух шпицы церквей. При мысли о Риме, где глухо отозвался весь канувший в пучину стoлетий древний мир, у него должна быть неразлучна с тем мысль о зданиях-исполинах, которые, свободно поднявшись от земли и опершись на стройные портики и гигантские колонны, дряхлеют, как бы размышляя об утекших событиях великой своей юности. Для этого не мешает приносить с собою в класс фасады примечательнейших зданий: необыкновенный вид их врежется в память навеки [131] ; при том это послужит вместе и лучшим средством к образованию юного вкуса.

130

Новизна гоголевского проекта географии города может быть понята в сравнении с описаниями городов (например, Рима) в учебнике Арсеньева, см.: Арсеньев К. И. Краткая всеобщая география. СПб., 1827. С. 75.

131

Ср.: «Преподавание детям сведений через собственные их чувства, особенно через чувство зрения, которое отличается перед прочими силою своих впечатлений; ибо сведения, переходящие к уму через чувства, не требуют от ума большого внимания, и врезываются в мозгу почти сами собою» ([Ястребцов И. М.] Об умственном воспитании детского возраста. С. 289).

(15) История изредка должна только озарять воспоминаниями географический мир их [132] . Протекшее должно быть слишком разительно, должно иметь сильное влияние на судьбу мира, чтобы заставить вызывать его. Но если воспитанник проходит в это время и Историю, тогда ему необходимо показать область его действия [133] ; – тогда География сливается и составляет одно тело с Историей.

(16) Леность и непонятливость воспитанника обращаются в вину педагога и суть только вывески его собственного нерадения; он не умел, он не хотел овладеть вниманием своих юных слушателей; он заставил их с отвращением принимать горькие свои пилюли. Совершенной неспособности невозможно предполагать в дитяти [134] . Мне часто случалось быть свидетелем, как ребенок, признанный за неспособного ни к чему, обиженного природою, – слушал с неразвлекаемым вниманием страшную сказку и на лице его, почти бездушном, неоживляемом до того никаким чувством участия, попеременно прорывались черты беспокойства и боязни. Неужели нельзя задобрить такого внимания в пользу науки?

132

Это положение Гоголя свидетельствует, что география мыслилась им как самостоятельная область. Взаимосвязь географии с историей стала ощущаться позже, во время написания исторических статей «Арабесок» и «Тараса Бульбы». Тем не менее Гоголь сохранил этот параграф без изменений и во второй редакции статьи в «Арабесках».

133

Ср.: «…мы рассматриваем землю, как сцену истории человеческой» (Гердер И. Г. <Планета, нами обитаемая…> С. 61).

134

Ср.: система «требует большого искусства со стороны учителя. Учитель не только должен знать все мели и глубины науки – вещь немаловажная – но и угадывать тотчас всю слабость и силу ученика своего, и поступать, не теряя времени, сообразно с сею слабостью или силою» ([Ястребцов И. М.] Об умственном воспитании детского возраста. С. 279).