Голова сахара. Сербская классическая сатира и юмор
Шрифт:
— Это ничего не значит. Ей-богу, уплатил за нее ровно три талера. Отдаю без запроса.
— Может, и стоила бы столько, — заметил один из крестьян, — не будь она подпорчена.
— Ну, Джюко, хватит с тебя дуката, — сказал староста. — Не торгуйся. В самом деле, не была бы подпорчена, дали бы и три талера.
— Джюко, поедем, Джюко! — крикнул начальник, и кто-то из стоящих с ним рядом крестьян побежал за Джюко к сараю.
— Я здесь, господин начальник! Иду! — отозвался Джюко и нагнулся к крестьянам: — Ладно, берите за дукат. Свои люди, сочтемся, а три двугривенных не
Староста вынул из кошелька золотой дукат и отдал Джюко.
— На, брат Джюко, и будь здоров!
— Будь здоров и ты, брат! — сказал Джюко, передавая голову старосте. Потом он подошел к начальнику и спросил:
— Что прикажете, господин начальник?
— Готовь бричку! — распорядился тот. Джюко пошел к бричке и стал возиться возле нее.
Не успело начальство закончить разговор с людьми, как бричка была готова. Кучер держал в руках вожжи и ждал приказания трогать. Джюко, тоже в полной готовности, стоял возле брички.
Наконец начальник встал, поблагодарил крестьян за встречу, произнес несколько весьма поучительных слов и направился к бричке. Тут к нему подошел староста, а за ним два члена общинной управы с головой сахара.
— Господин начальник, — начал староста, — нехорошо уезжать от нас с пустыми руками. — И протянул ему голову сахара.
Начальник, сделав недовольный вид, строго спросил:
— А что это у вас?
— Да так, сахарку немного; отвези детишкам, дай бог им здоровья! — сказал староста.
— Не нужно этого… Не нужно! — жалобным голосом проговорил начальник. — Я ни у кого ничего не беру. Разве…
— Возьми, возьми для детишек, господин! — поддержали старосту остальные. — Дети ведь, пусть кофеек подсластят…
— Что ж, разве вот только для детей, но все же не надо было, правду вам говорю, не по душе мне это. У других бы не взял, а у вас… — оправдывался начальник, а Джюко только усмехался себе в ус.
— Не суди уж нас, господин начальник, — промолвил староста. — Мы люди простые… Не взятка же это… Боже сохрани…
— Взятку бы я не принял! — перебил его начальник. — Дай вы мне этот сарай, битком набитый дукатами, я бы на него даже не взглянул, будь это, конечно, взятка… А так… в знак любви и ради доброго знакомства могу взять для детишек немного сахара. — Тут он обернулся к Джюко и сказал: — А ну, Джюко, положи-ка ты голову в бричку!
Джюко подхватил голову и положил ее на то же самое место, где она только что лежала.
Начальник распрощался со всеми, сел в бричку и уехал, а вучевичане остались очень довольны тем, что сумели так хорошо принять своего начальника.
Из Вучевицы начальник двинулся в другие села уезда. В Куявице он рассудил межевой спор, и обе тяжущиеся стороны по очереди купили у Джюко голову сахара, которую «он для своих купил, когда утром из города ехал», и вручили ее уездному начальнику, чтобы он «захватил ее для детишек».
В Звезде начальник рассудил спор из-за колодца, прочитал людям наставление, чтобы они слушались властей и помогали им; и здесь тоже тяжущиеся
В Крниче он снова рассудил межевой спор, а заодно внимательно выслушал священника Перо Поповича, который жаловался ему на учителя Сретена Павловича и уверял, что тот мутит воду, поносит закон и веру, развращает детей — дает читать непристойные книжки, говорит им, что наверху нет ни неба, ни рая, а лишь пустота, что властям не нужно подчиняться. Начальник все это «принял к сведению» и, конечно, опять получил голову сахара «для детишек».
Оттуда он двинулся в Прхово, Драгоевац, Мрдженовац, Миокус и далее по всем пятидесяти четырем селам своего уезда. Всюду у него были какие-нибудь неотложные дела: здесь рассудит спор, там отдаст распоряжение, в третьем месте расследует, нет ли бунтовщиков, и тому подобное — словом, он выполнял все, что входит в служебные обязанности такого превосходного начальника, который только прилежанием и старательностью, а также глубоким почитанием старших возвысился до своего звания. Всюду он произносил замечательные речи, полные назиданий, какие может давать только такой ревностный и усердный уездный начальник. Всюду его радушно принимали и угощали. И напоследок всюду он получал в подарок одну и ту же голову сахара из торбы Джюко — «для детишек». Целую неделю мытарился наш превосходный начальник, объезжая уезд по своим «служебным надобностям».
Уже на обратном пути, подъезжая к Владимирацам, где была уездная канцелярия, он с удовлетворением спросил своего верного Джюко:
— Ну как, Джюко, легкая рука у вучевичан, а?
— Легкая, господин начальник, легкая! — улыбаясь, ответил Джюко. — Только могло бы еще лучше быть. Жаль, этот паршивец голову подпортил, а то везде можно было бы получить по три талера.
— А так за сколько она шла?
— Еле-еле дукат давали.
— И сколько ты уже насобирал?
— Столько, сколько сел объехали.
— Да, большой убыток от этой порчи, — сказал начальник и, подсчитав в уме, добавил: — Знаешь, Джюко, какой мы убыток понесли?
— Какой, господин начальник?
— Пятьдесят четыре села — ровно десять дукатов и два талера!
— Ух ты, как много! — удивился Джюко такому большому убытку. — И все из-за Радана.
— Ничего, Джюко! Он дорого заплатит мне! — пригрозил начальник.
В это время бричка подъехала к уездной канцелярии, и он вылез из нее вместе со своим бесценным Джюко и богатой жатвой.
Все пошло своим чередом: дела в уезде вершились, как и до этого, только теперь в комнате Джюко при входе в канцелярию появилась торба с головой сахара да начальник, прохаживаясь утром по канцелярии и прихлебывая кофе, шепотом произносил какие-то цифры и часто углублялся в расчеты. Однажды он так увлекся, что на деловой бумаге вместо требуемого номера написал: «№ 54 дук. С 12 %…»
Боже мой, что за шум в Крниче? Бьют барабаны, звенят бубны, пищат зурны, визжат скрипки. Давно не было такого шума и веселья даже во Владимирацах, где находится уездная канцелярия, а в Крниче и подавно. Но не надо удивляться: в Крниче пир горой!