Good Again
Шрифт:
Я ощутила, как Пит оказался рядом со мной.
— Мы собирались после ужина тебя проведать, — он посмотрел на меня многозначительно, так как мой ответный взгляд, должно быть кричал: мы собирались? — Но раз уж ты здесь, это упрощает дело. У нас тоже есть для тебя маленький сюрприз, — его улыбка была широкой, что я невольно поддалась его настроению. Эффи глядела на нас выжидательно.
Я сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.
— Он сделал мне предложение, Эффи. Мы обручились. На самом деле обручились, — сказала я настолько ровным голосом, насколько только могла. Она же расцвела в невероятно радостной улыбке. И я приготовилась к неизбежному
— О, надо же! Поздравляю, мои голубки! — завизжала она, выделяя каждое сказанное ею слово и сжимая нас в невероятно жарких объятьях. — Помолвлены! Как это невероятно чудесно! О, помню, я сразу же сказала Хеймитчу, еще только как приехала, что вы должны отпраздновать свадьбу в знак всех своих огромных достижений, — она так растрогалась, что по щекам у нее уже катились слезы. — Вы уже назначили дату?
— Э-э, нет, — замялась я. — Нам сначала нужно открыть пекарню…
— Мы не торопимся. Но когда назначим дату, дадим тебе знать, — сказал Пит.
— О, да! Столько людей захочет вас поздравить. Это будет как в дивной сказке…
Почувствовав, что меня вот-вот стошнит, я ее перебила:
— Мы пока не обсуждали никаких деталей, но не думаю, что у нас будет большая свадьба. Мы предпочитаем традицию Двенадцатого, с очень скромной церемонией в присутствии только самых близких.
Эффи благоразумно поумерила свой энтузиазм и просто нам улыбнулась.
— Отчего бы вам не заглянуть ко мне после ужина — мы бы выпили шампанского. Чтобы отпраздновать? Я даже позову этого чертова Хеймитча, если хотите, — предложила она в знак мира.
Пит покачал головой.
— Как-нибудь в другой раз. Нам нужно еще кое-что сделать на завтра перед сном, Просто порадуйся за нас. Этого довольно.
— Я уже радуюсь! Ох, все ваши друзья будут так рады услышать о…
Я аж застыла на месте от этих слов.
— Прошу, Эффи, не говори никому из Капитолия об этом, — вообразив себе папарацци, осаждающих наш дом, я так и затряслась от ужаса. — Мы очень не хотим шумихи. Только толпы репортеров на нашей лужайке нам и не хватало. Хорошо? — попросила я жалобно.
Эффи взглянула на меня покровительственно, как будто только что сунула мне печенье перед обедом.
— Конечно! Мой рот на замке! — потом она еще раз нас расцеловала и удалилась.
Стоило двери за ней захлопнуться, как я вся внезапно затряслась. Прижавшись к Питу, обвив руками его шею, я вцепилась в него, пытаясь впитать его надежную поддержку, чтобы успокоиться. Это чуть-чуть помогло, но полностью стряхнуть напряжение мне не удалось. Я стала медленно дышать, касаясь губами его шеи. Хотелось убежать прочь, куда-нибудь подальше, на край земли. Он тоже меня сжал, ощущая, что со мной творится нечто, но не подозревая, наверное, что я из последних сил борюсь с собой, чтобы сейчас не смыться. Мне нужно было побыть с собой наедине, в лесу, но кто знает — как бы он сейчас воспринял мое исчезновение?
— Эй, ты меня придушишь! — сказал он, глядя на меня и наморщив лоб. — Ты в порядке?
— Да, конечно. Я просто — ух ты — мы женимся, — мой смех звучал неестественно даже для меня самой.
Он улыбнулся, но уже не так широко.
— Ну, на самом деле мы помолвлены. Поженимся, когда будем к этому готовы. Ты ведь это понимаешь, да? Не позволяй Эффи пугать тебя и заставлять думать, что тебе придется делать что-то, чего ты не хочешь, — теперь он больше не улыбался, как будто кто-то спустил всю его радость в водосток. — Разве что, ты не хочешь…
Глаза у меня стали круглыми от изумления.
— Нет, вовсе нет! Конечно, я хочу выйти
– Пит, я просто хочу, чтобы наша помолвка касалась только нас двоих. Хочу выйти за тебя без помпы, чтобы у нас была маленькая традиционная церемония, а потом, может быть, ужин для самых близких — человек на десять от силы. Я в ужасе оттого, что наша свадьба может превратиться в цирк. От одной мысли о том, что толпа народу придет поглазеть на то, как мы женимся, мне плохо. Ты понимаешь что я имею ввиду?
Пит нежно погладил мое лицо тыльной стороной ладони.
– Да, я понимаю, и сам хочу того же самого. Наша Эффи из тех мест, где все принято выставлять на показ. Они понятия не имеют, что такое частная жизнь, все у них годится для шоу. Но мы-то не такие. Так что не бойся, что это произойдет с нами. Я не позволю этому случиться. Пожалуйста, не переживай, успокойся. Ты весь день как на иголках. Ведь это, по идее, должно делать нас счастливыми, а не напрягать.
Я прислонилась лбом к его груди, и постепенно задышала ровнее, почувствовав, что так сегодня вымоталась, где впору уснуть на месте.
— Хочу позвонить маме и сказать ей. Она наверняка будет ужасно рада, но прямо сейчас у меня уже нет сил. Ты не против, если я сразу пойду спать? — и я широко зевнула.
Пит усмехнулся.
– Нет, я-то не против, но разве ты не хочешь сперва поесть?
Я помотала головой.
— Я не голодна. Хочу только в теплый душ и спать.
— Ладно, я тоже скоро приду.
Я потащилась в душ, накинув после него одни из теплых фланелевых рубашек Пита — вечер был весьма прохладным. Дрожа, я забралась под одеяло, пытаясь унять поток лихорадочных мыслей. Заснув же, я увидела вокруг нас ревущую толпу, изголодавшуюся, жаждущую поживы. На мне было то самое свадебное платье, которое меня заставили надеть на интервью перед Квартальной Бойней, и она ужасно давило на меня, даже больше, чем в тот далекий вечер. Тяжелая ткань сковала меня, не давая двигаться. Странные капитолийские создания принялись срывать с меня проклятое платье, пока не оставили меня голой. Я озиралась в поисках Пита, но он куда-то исчез, бросив меня наедине с тысячами жадных глаз и рук. Каждый из это толпы хотел себе урвать кусок моей обнаженной плоти. Отчаянно выкрикивая его имя, я бежала через толпу, искала его, пытаясь вырваться из лап тех, кто меня хватал. И не могла, пока не почувствовала на себе его знакомых рук, которые гладили мои волосы, баюкали меня. Лишь тогда я поняла, что кричала во сне, пока он меня тряс, пытаясь разбудить, звон от этих криков еще стоял у меня в ушах. Когда я наконец смогла открыть глаза, я снова очутилась в безопасности, в нашей спальне, и тепло его тела согревало меня как уютный кокон.
— Я здесь, детка. Все хорошо. Это был просто сон, — мурлыкал он в мои волосы, пока видение и шум страшной толпы не рассеялись, и не остались лишь его тихие слова и звуки моего хриплого дыхания.
— Они рвали меня на части, я не могла тебя найти. Они все время меня касались, — дрожа, я прижималась лицом к его груди, все ближе и плотнее, будто пытаясь слиться с ним, отгородившись от всего зла этого мира. Я целовала его везде, куда только могла дотянуться губами, цепляясь за него, как за соломинку. Сейчас я была той самой жалкой и полностью уповающей на него Китнисс, отбросившей всякую независимость, израненной, измученной, больной. Я стала этим жалким существом и, видимо, могла им оставаться еще надолго.