Горькое счастье: Собрание сочинений

Алексеева Лидия Алексеевна

«Так взлетает по стеклу оса…»

Так взлетает по стеклу оса И звеня скользит, скользя влетает, Но стекло заклятое не тает, Но стоит запрета полоса. Вверх и вниз, как в безысходном сне, Нетерпенье звоном выдыхая, Чтобы стать, легчая, высыхая, Летним сором на чужом окне.

«На осенний пойду пустырь…»

На осенний пойду пустырь, Чтоб в траву золотую лечь, Чтоб в глаза –

только свет и ширь, А себя – словно бремя с плеч. Там плывут облака – ничьи – Над тяжелой, пленной землей… А потом в волосах репьи, Словно пес, принесу домой.

ЛЕСНОЙ МАДОННЕ

Расцветает трава любовней, Пахнут липы теплей и слаще Над смиренной Твоей часовней, Смело в диком лесу стоящей. Ты добра к мотыльку и птице И к больному лесному зверю… Не умею Тебе молиться, Просто тихо люблю и верю. В чистый сумрак войду и стану, Помолчу, и вздохну, и выйду, И, как белке сквозную рану, Ты залечишь мою обиду.

«Бывает день — уже с утра…»

Бывает день — уже с утра Он радостью, как солнцем, налит, – В нем неприглядного вчера Вы никогда бы не узнали: За каждым звуком тайный звон И даже тень полна сиянья, Как будто исполняет он Все, все земные обещанья… В закате он сгорит дотла, Как дни, что до него сгорели, Но радость все-таки была — Она была на самом деле!

ПАМЯТИ Б. Л. ПАСТЕРНАКА

1. «В облетевшем лесу пустынно…»

В облетевшем лесу пустынно, Лесу зябкие снятся сны. На пригорке рдеет рябина: Тесных ягод щитки грузны. Снегири, как малые дети, К ним прильнули, разинув рот, И она им ягоды эти, Словно грудь младенцу, дает. Улыбаясь на трепет жадный Чуть заметным движеньем век, — Он — один в тайге неоглядной. Он один в тайге — человек.

2. «Между небом (больше не взглянуть)…»

Между небом (больше не взглянуть) И землею (не ступить с доверьем) — Понесли Тебя в летейский путь Горестно распахнутою дверью. Листьями поспешно шевеля, Что-то ветки вдаль передавали, И вступились небо и земля И Тебя себе на память взяли. Словно жизнь, любимая сестра, Отдает — как вечер жар полдневный — Всё, чем Ты дышал еще вчера, Каждый стих Твой, радостный и гневный, – И на смертью заданный вопрос Слышишь дивный перечень ответов: Всех метелей, сумерек и гроз, Соловьев, и ливней, и рассветов…

«Черный Данте в облетевшем скверике…»

Черный Данте в облетевшем скверике Замышляет

бронзовый сонет. Поздний вечер наступил в Америке, А в его Италии рассвет. Ветер над равниною этрусскою Розовые гонит облака, И проходит улочкою узкою Тень твоя, блаженна и легка. Беатриче! Нет тебя желаннее… Семь веков – как семь весенних дней! И опять – любовь, стихи, изгнание, Мокрый сквер и быстрый бег огней.

СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ

Словно кто-то, стоя за плечами, Разбирает медленно хоралы, – Белыми прозрачными лучами, – Запинаясь, небо заиграло. А потом – уверенней, стройнее, – Наливаясь светом тихой бури, Те лучи помчались, пламенея, Словно пальцы по клавиатуре, – И пылала тонко надо мною, Радугой цвела и трепетала Музыка, что стала тишиною, Тишина, что музыкою стала.

«Вот моя лесная добыча…»

Вот моя лесная добыча — Земляники легкой щепоть, Голубое перышко птичье, Шелковистого мха ломоть. Вот синеющий гриб-кубышка, А на шапочке три иглы, И еще — еловая шишка В беловатых блестках смолы. Вынимаю, как горсть жемчужин, Мой лесной, мой нелепый клад. «И кому этот мусор нужен?» — Удивленно мне говорят.

«Почему мне сладок дух древесный…»

Почему мне сладок дух древесный, Настоящий? Почему мне здесь, в лесу, не тесно В самой чаще? Почему зовут меня глубины Дробным стуком? Или прежде я была рябиной? Или буком? Или дятлом, на стволе пахучем Бьющим четко? Или писком в норке бурундучьей (Хвостик щеткой)? Или звонким комаром, что реет У болота, А его, как я, убил на шее Прежде кто-то?..

«Слепой ребенок на лугу…»

Слепой ребенок на лугу Стоит, лицо подняв, К нему летят, к нему бегут Дыханья диких трав. И шлет ему медовый вздох Сквозь игол переплет Сторожевой чертополох, Что у межи цветет. А ветер шевелит едва Ресницы темных глаз И шепчет мудрые слова, Неслышные для нас.

«Люблю гулять с пустыми руками…»

Люблю гулять с пустыми руками — Раздвинуть ивы свежие пряди И, сев на прибрежный солнечный камень, Озерную зыбь, как собаку, гладить. И знать, что разлука еще не скоро. Не скоро — но всё же разлука будет! На то и стоят над озером горы, А люди — приходят, уходят люди…