Горькое счастье: Собрание сочинений

Алексеева Лидия Алексеевна

3. Цикламен

В лесной темнеющий покой Ведут берез далеких вешки. Так влажно-крепки под рукой Сиреневые сыроежки: Здесь в папоротник забрели, А вот у пня укрылись двое — Во мшистый холодок земли Под настом розоватой хвои. О жизнь! Что можешь дать взамен Душе и ласковой и жадной За первый хрупкий цикламен Чуть лиловатый и прохладный, И за вершин струистый звон, Плывущий высоко над нами, В

прозрачно-голубой затон С недвижимыми облаками!..

4. На Адриатике

На молу и ветрено и ярко, Пеной стынет моря влажный пыл. В давний день здесь лев святого Марка Омочил концы державных крыл. С той поры плывут волнами годы, Трепет волн всё так же чист и синь, Так же о дарах святой свободы Возвещает стройная латынь. Этот звон — и этот камень серый… Если ж взгляд на Локрум подниму – Вижу в дымке царственной галеры Плавно уходящую корму.

5. Дубровник

На старинный светлый камень, Утомленный солнцем и веками, Лег вечерний розовый покой. Дышит море матово и сине, От хвои пушисто-ярких пиний Веет сонной теплотой. И над путаницей линий Разлилось оранжевой пустыней Небо. В нем покойно вознесен Башни вырезной прямоугольник, И в проеме легком колокольни – Черный колокол времен.

«На склоне лес крутой и стройный…»

На склоне лес крутой и стройный Еще стоит, еще живой, Верхушки шепчутся покойно Бегущей по ветру листвой. И бестревожен щебет птичий, И гнезда кре пки и теплы… Но тронул краскою лесничий Приговоренные стволы.

«Так в первый день — последнего мы ждем…»

Так в первый день — последнего мы ждем: Он не обрушится лавиной снежной, — Он вызревает медленным плодом, Что в должный час сорвется неизбежно И в смертное паденье увлечет Весь трепет темного земного вдохновенья, Всю теплоту любви, всю тишину прозренья, – И будет боль. И эта боль пройдет.

«Бессильны легонькие весла…»

Бессильны легонькие весла И лодка вдруг побеждена, По берегам помчались ветлы И громом стала тишина, И белой пылью водопадной Клубится гибель впереди, — И знаешь: это беспощадно, И шепчешь: «Боже, пощади!»

«Запах сырости и воска…»

Запах сырости и воска, В крестном знаменьи рука. Плач ребенка, гнев подростка, Взрослых смирная тоска. Вьется ладан серовато, Узко вечности окно. Всё бессмысленно и свято, Всё — не нами решено.

«Так трудится над тайной кулака…»

Так трудится над тайной кулака Мальчонка,

пальцы крестного считая, И вот — разжал, и вот — ладонь пустая И пустоты смущается рука. Но ты напрасно шепчешь мне: «Не тронь», – Я старше, я добрей и осторожней; Чтоб не найти руки твоей порожней, Я в бедную не загляну ладонь.

«Как тень горы, упала тень разлуки»

Как тень горы, упала тень разлуки На светлый луг — и он померкнул весь. В траву напрасно зарываю руки, — Я здесь еще — и я уже не здесь. А за горой, над самой острой гранью Висит заката розовая прядь: Я уложу ее в воспоминанье, Прикрыв глаза, чтоб складок не измять.

«Ну и пусть — глупые, ну и пусть — злые…»

Ну и пусть — глупые, ну и пусть — злые, – Но мы так одиноки, Господи! Такая огромная черная ночь стоит над нами. Прости нам наши жестокие игры земные, Мы как дети, что спать боятся, Из добрых рук вырываются И с игрушкой в руках — засыпают. Не отнимай у нас игрушек наших, Господи! Если возьмешь их — За что схватимся, Что прижмем к сердцу, Зажмурясь и падая-падая-падая Из ночи в ночь?..

ВРЕМЯ РАЗЛУК. Четвертая книга стихов (Нью-Йорк, 1971)

Посвящаю памяти моего отца

Алексея Викторовича Девель

«Уходят лица, имена и даты…»

Уходят лица, имена и даты, Смолкает звук любимого стиха. Что было розой радости когда-то — В листах альбома — ломкая труха. Но я молю, забыв о расстоянье, Забыв о тысячах ушедших дней, — До моего последнего дыханья Не уходи из памяти моей!

«Говоришь, что на нашем пути…»

Говоришь, что на нашем пути Нам дороги домой не найти? Говоришь, что мы нищи с тобой — Нищи радостью, нищи судьбой? Да, уже нам домой не успеть, Нам чужие задворки приют, — Но, привыкший бродить и терпеть, Может нищий с отчаянья петь, — А рабу – даже петь не дают.

«Степной бугор над бухтой синей…»

Степной бугор над бухтой синей И высоты просторный свет, И запах моря и полыни, И мне, должно быть, восемь лет. Здесь солнце крепче, ветер чище И песня тайная слышней: Сейчас она меня отыщет И больше не расстанусь с ней!

ДОМА

В саду было всё, что надо Простому людскому счастью, — Беседка из винограда И клумба со львиной пастью; В тени запыленных елей Качался легко и мерно На зыбкой доске качелей Дочитанный том Жюль-Верна. Я семечки — на копейку — В беседке грызу украдкой… А дедушка поднял лейку Над теплой вечерней грядкой.