Горькое счастье: Собрание сочинений

Алексеева Лидия Алексеевна

«Перебирая пальцами траву…»

Перебирая пальцами траву, Как шерсть любимого большого зверя, Я ничего цветущего не рву, Мне даже серый одуванчик верит. И бабочка, мне на руку садясь, Подробно шарит хоботком по коже, — Рука роняет травяную вязь, Рука от счастья двинуться не может. Ведь для меня в доверьи малых сих — Предчувствие, воспоминанье рая: Оно, как в детстве незабытый стих, Горит

в душе и греет, не сгорая.

«Как влюбленный, кого забыли…»

Как влюбленный, кого забыли, Кто на холоде ждет давно, Белой горстью мраморной пыли Брошу ночью в твое окно. И сквозь сон, свернувшись тепло, Ты подумаешь, чуть зевая, — Это веткой клен задевает, Клен стучится в мое окно.

«Я смотрю на солнечное пламя…»

Я смотрю на солнечное пламя, – Ты уже забылся где-то сном. Где-то – за морями, за долами В лунном свете спит наш старый дом. Лунный свет котом ползет по крыше, Черепицу трогает легко… Может быть, во сне меня услышишь, – Наяву, пожалуй, далеко.

«Свежий ветер идет, и вздыхают легко занавески…»

Свежий ветер идет, и вздыхают легко занавески, В теплых зайчиках пол, в узкой рюмке подснежник цветет. И сосульки бренчат, обрываются в тающем блеске, И усами дрожит на весенних воробушков кот. А над мутной рекой – вербы в мягких серебряных точках, И теплеют деревья и тянутся сладко от сна… И, как белый цветок, запеленатый в тесных листочках, Расцветает душа, потому что сегодня весна.

«Трещит костер и рвется, золотея…»

Трещит костер и рвется, золотея; Смотрю на пламя, не смыкая глаз. В прохладе ночи, за спиной моею, Пасется мой стреноженный Пегас. Привал в пути. Мы оба отдыхаем От дня земного и его забот. И ласковым, глубоким черным раем К огню костра спустился небосвод.

ПО НЬЮ-ЙОРКСКИМ СКВЕРАМ

1. «В плюще запыленного сквера…»

В плюще запыленного сквера Обертки дешевых конфет, Окурки, и скомкано-серый Платок, и разбитый браслет; И узкий отрез городского Неловкого солнца лежит На мусоре спеха людского – Объятий, обетов, обид.

2. «В городском цветнике было скудное лето…»

В городском цветнике было скудное лето: Темный жилистый плющ припылен, недвижим, И петуньи такого дешевого цвета, Что хотелось заплакать от жалости к ним. А ребенок в очках, с голубым пистолетом, Всех прохожих в индейцев легко превратил – И

доверчиво счастлив и парком, и летом, И храпящим мустангом садовых перил.

3. «Парк черен, убог – растертый рисунок…»

Парк черен, убог – растертый рисунок. У входа бульдог, тяжелый но юный. Белея, к нему вдруг облачко шпица Сквозь грязную тьму по воздуху мчится. Нос к носу дыша, знакомятся – зная, Сейчас их, спеша, растащит хозяин: Мечта без границ, а жизнь – одни точки. И облачный шпиц уже на цепочке.

ДИАЛОГ С ЖИЗНЬЮ

С миною довольной Мучит, как всегда. Спрашивает: «Больно?» Отвечаю: «Да». «Очень больно?» – «Очень». «Что ж, погасим свет? Отвечай же – хочешь?» Отвечаю: «Нет».

«Гладко обласканный морем…»

Гладко обласканный морем Смугло-серебряный корень Брошен в песок на покой, – Море заботилось много – Каждую веточку рога Влажной ваяло рукой. Вот он – почти невесомый, – Я положу его дома Между бумаг на столе: Пусть он коснется чудесно Плотью морской и древесной Песен моих на земле.

«На подоконнике синеет…»

На подоконнике синеет От солнца теплый переплет, – Укрытый им, веками зреет Стихов Гомера дикий мед. И всё древнее и моложе Они звучат весенним днем, На ветер солнечный похожи На подоконнике моем.

«Старый дом — и кот на крыльце…»

Старый дом — и кот на крыльце, И в садовой тени — качели… Для того ли мы о конце И начале спорили, пели, — Чтобы сесть на теплый порог, Отодвинуть пустую лейку, И коту, разгоняя блох, Почесать осторожно шейку, И на облако посмотреть, Что горит над вечерним садом, — И простую песенку спеть Про клубок, мурлычащий рядом?..

МОЛИТВА

Не прошу, — но за всё, что дал мне, Говорю покорно: спасибо! За песок на прибрежном камне, Влажно пахнущий блесткой рыбой, За суровый берег и море, Синий шорох твоих сокровищ, За слезы огневую горечь, За живое биенье крови, — Когда ласточкой дух — к пожару, В облаков закатное пламя, – И за легкий летящий парус В ту страну, где смолкает память.