Горькое счастье: Собрание сочинений

Алексеева Лидия Алексеевна

«В садах, где прохладные астры цветут…»

В садах, где прохладные астры цветут, Где яркий отдельный листок подбираем, Опавшие листья сгребают и жгут, И пахнет дымок их разлукой и раем. Последние солнцем прогретые дни, Последняя в книге зеленой страница… Но чем-то прощальная горечь пьянит И радостью тайной по жилам струится.

«В прозрачном небе вещий холодок…»

В прозрачном небе вещий холодок. Подсохшие деревья посветлели — И

вот плывут осенние недели, Один шуршащий золотой поток. Гоняет ветер пурпурный листок. Упругие заброшены качели. Забиты ставни. Птицы улетели. И дом нахохлен, стар и одинок. А я тропинкой медленно бреду, Мне так просторно дышится в саду, Отцветшем, отзвеневшем, отлюбившем. От всех земных забот отрешена, В усталый мир нисходит тишина, Смиряя боль о бывшем и небывшем.

НА СТАРОМ КЛАДБИЩЕ

Плывет сияньем полдень мирный Над жарким камнем стертых плит. Жук синеватый, ювелирный В огромной мягкой розе спит. Подходит смерть, не скрипнув дверью, Но жизнь рождается опять — В сиянье, в горе, в благодать, — И нет конца ее доверью.

«Дрожащим отливает серебром…»

Дрожащим отливает серебром На берегу осиновая рощица Над гладким непоседливым бобром, Что деловито в озере полощется. Стволы и ветки носит для запруд, Сплетает их с неутомимым рвением, И смотрит солнце на бобровый труд Светло и тихо, с полным одобрением. Но человек, упорный лиходей, Разрушил дом и отнял жизнь звериную… Ах, если б в мире не было людей, А только теплый берег под осиною!

«Спасибо жизнь, за то, что ты была…»

Спасибо жизнь, за то, что ты была, За все сиянья, сумраки и зори, За мшистый бок тяжелого ствола И легкий парус в лиловатом море, За всё богатство дружбы и любви И тонкий холод одиноких бдений, И за броженье светлое в крови Готовых зазвучать стихотворений, – Со всем прощаясь – и не помня зла – Спасибо, жизнь, за то, что ты была!

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ

РАЗБОЙНИЧЬЯ ПЕСНЯ

Заря струит по гребню гор Свой розовый огонь. Ретиво бьет о мерзлый двор Подковой звонкой конь. В деревне крики петухов, Что брызги серебра, Пора оставить дымный кров. Прощай, мой друг, пора! Мой конь разбойничий крылат, Летать его удел, — Твоей любовью я богат, Твоей молитвой смел. Я полечу от синих гор К далеким берегам, И всё, что встречу, с этих пор Кладу к твоим ногам. Прощай, не плачь! Костями лечь Не собираюсь я, — Со мной мой конь, со мной мой меч, Со мной любовь твоя. Когда умолкнет в ранней мгле Копытный гул и гром, Ты

припади к сырой земле Младым своим челом. И помолись, чтобы она Благой была ко мне, Чтобы летал я легче сна На ретивом коне. А если – если чей шальной Мне сердце вырвет меч, – Чтобы я мог к земле родной В объятья мирно лечь. Прощай, не плачь! Ползет туман, Всё ярче блеск зари, — Я привезу из дальних стран Шелка и янтари. Я привезу цветной огонь Алмазного шитья… Сверкай же, меч, скачи же, конь Ликуй, любовь моя!

«Пряный запах моря и фруктовой лавки…»

Пряный запах моря и фруктовой лавки, Дремлющая площадь в солнечной пыли. На стене по карте — пестрые булавки: «Отступили!» — «Взяли!» — «Снова в тыл зашли». Полон дом газет, приносят телеграммы. Карта вся в уколах. «Ей не больно? — Нет». Я вчера видала, у знакомой дамы, Как фата, прозрачный черный креп надет. Покупала груши — я стояла рядом, Посмотрела блестки непролитых слез, А над лиловато-ржавым виноградом Вился липкий танец охмелевших ос. Видно, что-то знают, но молчат большие, Сунут мишку, мячик — отведут глаза. «Няня, как молиться надо о России?» — «Нет такой молитвы — кушай, егоза».

«Последний лист на дереве сквозном…»

Последний лист на дереве сквозном, А в ясном небе — злой, прозрачный ветер. Порыв, еще — и желтым лоскутком Кружится лист в осеннем легком свете. И вот упал, и вот затоптан в грязь, — Но не забыто светлое круженье. Так помнит дух, над телом возносясь, Святую боль освобожденья.

«Как в раковине замкнут темный гул…»

Как в раковине замкнут темный гул Давно отрокотавшего прибоя, Так в снах моих чудесно берегу Твой образ, мне завешанный судьбою. И скорбь моя, прозрачна и строга, В одной сольется песне богоданной, – Так только боль рождает жемчуга В тяжелой бездне океана.

«Наш дух, с надеждой и сомненьем…»

Наш дух, с надеждой и сомненьем Вонзивший в небо страстный взлет, Мерцает голубым свеченьем В тяжелом мраке вечных вод. И кто-то страшный и безмолвный, Склонившись над святой рекой, Светломерцающие волны Мутит задумчивой рукой. И беглой молнии касаньем Потрясена, ослеплена – Душа навек воспоминанья Невыразимого полна.

«Как эта ночь прозрачна и светла…»

Как эта ночь прозрачна и светла, Вся звездная, вся неземная… Прислушайся, поют колокола Нам наяву приснившегося рая. Он в легком мраке тайно растворен, Он — звездный трепет и твое дыханье. Молчи, молчи. И слушай горный звон, Так скорбно светел, так приветен он, Как будто эта ночь — уже воспоминанье.