Город заблудших

Блэкмур Стивен

– Да, – отвечает он. – Но есть подвох.

– Как всегда.

– Без камня я ничего сделать не могу.

Я складываю на груди руки. Остро осознаю, что в комнате все еще торчат Арчи и Болван. Если они до сих пор не выяснили, где камень, то им не понравится то, что сейчас произойдет.

– Дайте угадаю, – говорю я. – Вы хотите, чтобы я его нашел.

– В яблочко. – Судя по звуку, который издает Арчи, он ошарашен. – Мои средства достижения цели до сих пор терпели неудачу. А поскольку у вас с камнем,

скажем так, весьма интимные отношения, я подумал, что именно вы и сумеете обнаружить его местоположение. – Нейман сердито смотрит на Арчи. – Не говоря уже о том, что мотивации у вас куда больше.

– Сэр, – вмешивается Арчи, – не думаю, что…

– Разве я спрашивал твоего мнения, черт тебя дери? – Добродушный дедуля испаряется, но через мгновение, когда Нейман смотрит на меня, появляется снова. – Зная Джаветти, могу предположить, что камень он спрятал в надежном месте. Вероятнее всего, в том самом санатории, куда он вас привез.

Ну и ну. Нейман явно не так хорошо знает Джаветти, как ему кажется, раз уж считает, что камень там, где его на самом деле нет. И указывать ему на ошибку я не собираюсь.

– Что скажете, мистер Сандей? Займетесь поисками камня, чтобы я вернул вам вашу целостность?

– Зачем он вам? – интересуюсь я. Если он в курсе, на что способен камень, то знает, что пытается сделать Джаветти.

– Думаю, вы и сами знаете, – улыбается он.

Я делаю вид, будто усердно размышляю.

– Откуда мне знать, что вы можете это сделать?

Нейман задумчиво склоняет набок голову и говорит:

– Лет пять назад на аукционе в Китае была выставлена книга. Это были записи немецких научных исследований времен Второй мировой. До падения Берлина камнем владел Третий рейх. Затем камень исчез.

– Ясненько. – Я вытаскиваю из куртки пачку «Мальборо». Знаков, запрещающих курить, не видно, но даже если бы они были, мне плевать. Однако зажигалка осталась в машине, а спичек я нигде не вижу.

– Позвольте мне, – говорит Нейман. Прямо из пальцев у него появляется пламя. Он наклоняется прикурить мне сигарету.

– Ловкий трюк.

– Иногда приходится весьма кстати. Немцы пытались выяснить, на что способен камень, путем многочисленных экспериментов над сотнями заключенных евреев. Однако полного успеха, если можно так сказать, так и не добились.

Господи. Освенцим, наверное, был увлекательной прогулкой по сравнению с тем, через что пришлось пройти этим беднягам.

– Книга у вас?

– Нет. Насколько я понимаю, ее перекупил Джаветти. Я отозвал свое предложение. У меня была возможность полистать книгу, и я быстро понял, что это фальшивка. Должен признать, подделка превосходная, однако в ней не достает значительного куска ключевой информации. Лучше не иметь книги вообще, чем следовать ее инструкциям.

– Откуда вам это знать? – спрашиваю я, но, похоже,

уже знаю ответ. И мне он ну ни капельки не нравится.

– Ее написал я.

На вид ему столько лет не дашь, но, учитывая обстоятельства, это ничего не значит. Я глубоко затягиваюсь и выдыхаю дым прямо в лицо Нейману. Он даже не кашляет.

– Ты конченый злобный ублюдок, – говорю я.

– Мне говорили. Суть этой истории заключается в том, что я знаю, как использовать камень, куда лучше, чем это когда-нибудь удастся выяснить Джаветти. Более того, если он планирует сделать с камнем то, что я думаю, то закончит в еще худшем состоянии, чем вы.

А вот это все меняет. Неужели Джаветти пытаются подставить? Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что ни черта не знаю о том, что происходит.

– Это, пожалуй, все, что я могу вам предложить в качестве доказательств. Но вот что я знаю наверняка. Когда я экспериментировал с камнем, мне удалось зайти почти так же далеко, как Джаветти – с вами. Однако, в отличие от него, у меня получилось в нескольких случаях обратить процесс вспять. Я говорю о тех объектах, которые еще могли рационально мыслить.

– Поэтому тебе понравился мой «творческий подход» к избавлению от трупов?

– Да, – отвечает Нейман. – Это увеличивает шансы вернуть вас или, как вы выразились, «кое-что исправить». В свою очередь, я вынужден с неохотой признать, что работа Джаветти достойна уважения. Итак, мы с вами договорились?

– Ага, – говорю я, – договорились.

Не вижу разницы, с кем договариваться: что с ним, что с Джаветти. Нет гарантии, что, вернув меня, Нейман не захочет меня убить. Что ж, когда я до этого моста доберусь, сожгу его к черту первым делом.

– Прекрасно. – Он пишет в блокноте номер, вырывает страницу и передает мне. – По этому номеру мне всегда можно дозвониться. Я хочу быть в курсе всех подробностей. – Он поворачивается к Арчи. Тот все еще кипит от злости, что его заменили. – Отвези мистера Сандея домой. И без глупостей.

Арчи выходит из комнаты, Болван чуть не наступает ему на пятки. Злобно оглянувшись, карлик исчезает за дверью.

– Последний вопрос, док, – говорю я. – Сколько у меня осталось?

– Перед тем как вам снова придется поесть? Приблизительно один день.

Один день?!

– Да ты, черт возьми, издеваешься.

– Так было в лагерях. Некоторые могли продержаться дольше других. Вы бы удивились, узнав, сколько евреев может порешить кто-то вроде вас всего за неделю. А ведь существует еще и эмоциональная сторона медали. Разве вы не рады, что не убили кого-нибудь из близких?

Я и раньше знал, что зло существует. А теперь стою и думаю, не смотрю ли прямо ему в лицо. Я отворачиваюсь, не желая отвечать. Стоит мне сделать шаг к двери, как раздается голос Неймана: