Грезы о любви
Шрифт:
— Оно было давно. — Лоренс присмотрелся к символам в книге. — Язык первых эльфов… Теперь я понимаю, куда ушло время от прогулянных занятий по экономике.
— Экономика неинтересная, — покраснев от стыда, пробормотал Ловэль, опуская взгляд.
— Я горжусь тобой, — с любовью потрепал его по плечу Лоренс. — Мало кто даже из взрослых светлых эльфов освоил язык наших предков. Тебе не следует стыдиться и подавлять свои порывы, занимайся тем, что интересно. А экономику оставь старшим братьям.
Ловэль вскинул голову, взгляд его голубых глаз горел надеждой и благодарностью. Они еще немного поболтали. Вэль рассказал про то, что он успел вычитать из
— Ты так красиво рисуешь, вот бы и мне так научиться! — восторженно произнес Ловэль, а потом погрустнел и добавил: — Вот бы быть таким же, как ты. Ты так много знаешь и умеешь, настоящий принц.
— И ты тоже, — подбодрил его Лоренс. — Каждый эльф в Рассветном Лесу особенен, все мы разные, у всех нас разные таланты, сильные и слабые стороны, и в этом наше преимущество. Мы дополняем друг друга, как слова в песне. Только вместе мы составляем единое целое.
Ловэль поднял на брата взгляд. Чистый взгляд голубых глаз… Лоренс помнил, как по дворцу, да и по всей столице, начали гулять неприятные слухи после рождения Ловэля. Их отец, Лидэль, Линэль и сам Лоренс унаследовали типичную для рода Леранэ внешность — темно-серебристые волосы и льдистые глаза (кронпринцу достались темно-зеленые от матери). Да и в чертах лица у них было много схожего, Ловэль же отличался от них, как воробей от сокола. Но самое интересное то, что он не походил и на мать — золотоволосую с сапфировыми глазами урожденную леди Феланэ. У Вэля были вьющиеся каштановые волосы и голубые — не льдистые, а цвета ясного неба — глаза. Надо сказать, что среди эльфов Рассветного Леса преобладали светлые волосы и глаза, у них не было брюнетов, а шатены и рыжие были столь редки, что подобная внешность у новорожденного принца вызвала массу вопросов. К счастью, тогда в столицу приехала тетя Лидэля, Линэль и Ловэля, леди Авелис, со своим мужем. Для генерала Рисанэ никакой загадки во внешности племянника не было, он тут же отвел короля с королевой в Галерею портретов, где висели изображения всех представителей рода Леранэ, включая их жен.
— Ваша мать и ваша сестра, ваше величество.
У супруги короля Линэлиона и его дочери, принцессы Элиэн, были точно такие же вьющиеся каштановые волосы и ясные голубые глаза.
— Королева Велитэль была очень доброй, — с грустью произнес генерал. Время показало, что ее внук оказался таким же.
— Ты позанимаешься со мной? — с затаенной надеждой спросил Ловэль.
— Сейчас у отца совет, но я могу… — Лоренс перевел взгляд на часы, —…прийти к восьми. Дождешься?
— Да! Но… — Ловэль тут же осекся. — Но мама тоже обещала зайти. Ты теперь не придешь?
Он грустно взглянул на старшего брата. Тот потемнел лицом.
— Вэль, малыш…
— Я знаю, я все вижу: ты ее не любишь! А она тебя. Почему так? Нас она любит, а тебя нет.
— Вы ее дети…
— А ты нет?
— Моей матерью была другая эльфийка, первая супруга нашего отца.
Ловэль хотел было еще поспорить, что это неправильно. Что именно неправильно, он не понимал, но чувствовал, что взрослые в своих умных и логичных рассуждениях зашли куда-то не туда. Однако Вэль видел,
— Ты самый лучший на свете старший брат! — Ловэль крепко обнял Лоренса.
Тот тихо, словно боялся, что его услышат, рассмеялся.
— А как же Лидэль?
— Он тоже хороший, но еще глупый немного, — Ловэль смешно сморщил нос. — Он повзрослеет.
Лоренс не выдержал и в голос рассмеялся.
— Ох, Вэль, устами младенца…
Оставив младшего брата поедать пирожное и читать древние книжки, Лоренс отправился на совет — сегодня отец планировал беседу с наблюдающими за финансами, те усиленно готовили отчеты, ожидая въедливые вопросы короля. Хотя по последним мастером был кронпринц, отец в экономике разбирался плохо и не любил давить на подданных. Лоренс же думал ровно наоборот, поэтому сегодняшний совет обещал быть… интересным. И уж точно неспокойным.
— Я занят, — недовольно бросил принц ожидающим его у лестницы Лидэлю и Линэль.
— А мы вас и не задерживаем, ваше высочество, — едко произнесла принцесса, делая реверанс.
— Куда спешите: к отцу или к девицам? — подхватил Лидэль: в глазах его до сих пор плескалась злость.
— К девицам бегаешь у нас только ты, — с явным неодобрением заметил Лоренс.
— Ты тоже не безгрешен, братец. Или со служанками можно, а с леди нельзя?
— Именно. У знатных эльфиек есть отцы, братья, честь и желание выйти замуж за принца. А служанки… — Лоренс подошел к Лидэлю и тихо произнес: — А служанки для того и созданы, чтобы прислуживать нам.
— Услышал бы это отец, — не выдержав, бросила Линэль.
Лоренс перевел на нее свой пронзительный взгляд — от этого взгляды ей всегда было не по себе. Да и не только ей. Как бы близнецы не злословили, а их старший брат умел вести себя так, что всем хотелось упасть на колени и молиться на своего кронпринца.
— Если бы отец услышал о ваших… похождениях, он бы удивился еще сильнее.
— Все еще злишься из-за невинной шутки? Какую месть ты заготовил мне? — Линэль сложила руки на груди, хоть и понимала, что этим защитным жестом выдала себя.
Лоренс смерил сестру надменным взглядом.
— Узнаешь. Ты должна использовать свои магические способности на благо королевства, а не в баловстве. Или же принцесса не в силах думать о чем-либо, кроме развлечений и смазливых эльфов? Твой последний поклонник был глупее даже Лидэля.
Лоренс мастерски увернулся от волны магии, порожденной неконтролирующей себя юной принцессой, и от кулака разъяренного младшего брата и исчез на лестнице. Ему было не до глупых обид этой парочки бездельников.
Кабинет короля был оформлен в изысканном стиле, все здесь, начиная от полок книжных шкафов и заканчивая подсвечниками, было выполнено мастерами своего дела. Когда-то Алеста потратила немало времени, чтобы обустроить кабинет короля, и теперь с бессильной злостью наблюдала за безразличием мужа, которого интересовали лишь его бумажки. Единственный предмет интерьера, на который Лестер обращал внимание, была дверь — через нее заходили посетители.