Грезы о любви
Шрифт:
Он посмотрел на кусочек розовеющего неба, проглядывающего через окно на лестнице. Совсем скоро к королю придет лорд Керанэ, наблюдающий за тенями, и доложит о том, как провели эту ночь принц с принцессой. У Лоренса было свое мнение о том, чем должен заниматься начальник шпионов, но оно не совпадало с точкой зрения отца, и громкий скандал, уже однажды разразившийся по этому поводу, научил наследника престола действовать более изящно. Поэтому вместо разговора с отцом, он вынужден был дурить его, а так как и о работе наблюдающих за тенями Лоренс знал больше Линэль и Лидэля, то мог лучше предсказать их действия.
Небо из розового становилось персиковым.
Лоренс умылся, одел свежую рубашку, штаны и накинул новый камзол. Поправил пояс с кинжалом — во дворце он не носил меч, как делала это безумная дикарка Амелия, дочка Астеры Феланэ, — а потом услышал стук в дверь. Быстро однако слуга добрался, видно, отец был достаточно убедителен. Он никогда не понимал праздного образа жизни и подобные развлечения, которыми вчера баловали себя Лидэль с Линэль, не принимал.
Лоренс в последний раз посмотрел в зеркало и улыбнулся своему отражению: красивый уверенный в себе кронпринц. Темно-серебристые волосы свободно падают на плечи и спину, темно-зеленные глаза горят огнем жизни. Лоренс усмехнулся — и это Лидэль считает себя несравнимым принцем? — и отправился получать выговор от отца.
Лидэль, как более опытный в деле распития спиртных напитков, встал раньше и уже собирался доползти до сестры и посмеяться над ее разбитым состоянием. Однако он не учел магические способности Линэль. Принцесса еще с вечера озаботилась восстанавливающим зельем, которое помогло ей встретить утро — ладно, день — в почти хорошем настроение. А когда она еще услышала свежие сплетни, гулящие по дворцу, оно стало отличным.
— Просыпайся! — Подушка прилетела в голову его высочеству. Тот рефлекторно прикрылся рукой: сестрица могла метнуть и что-нибудь более существенное.
— Отстань от меня, демон.
— Вставай-вставай, у меня есть чудесные новости. — Линэль грациозно опустилась на кровать и протянула брату маленькую колбочку с грязно-бордовым зельем. — Пей, поможет.
Не став спорить, Лидэль выпил и уже через минуту почувствовал себя в разы лучше.
— Хорошая вещица, продай, а?
— У меня больше нет, придется терпеть и вести трезвый образ жизни.
Лидэль хмыкнул и отправился приводить себя в порядок. Вышел он через десять минут уже полностью одетый и готовый к новому дня. Правда, если верить солнцу за окном, новый день уже близился к вечеру.
— Так что за чудесные новости?
Линэль расправила складки на платье и наконец ответила:
— Лоренсу досталось от отца. Этим утром.
— Не новость, — крякнул Лидэль, падая на кровать: зелье зельем, но физические силы оно не восстанавливало, а вчера принц потратил их немало. — Папа никогда братцем не бывает доволен. Это оно правильно, конечно.
— Ты не дослушал, за что Лоренс получил от отца.
— Удиви?
— Напился. В подпольном баре. В Листерэле. Ты представляешь? Эй, Лидэль?
Принц сидел, глубоко задумавшись, и не обращал внимания на сестру. Наконец он поднял на нее победно-злой
— Я знал, что он там был.
— Лоренс?
— Да. Вместе с нами.
— То есть… там же, где были мы?!
— Да. Я думал мне показалось, когда я заметил вдали темно-зеленые глаза у одного эльфа… Прятался, зараза. Но ничего, мы оказались ловчее — слава Свету и твоим личинам, — а Лоренс попался. Да, хорошая вещь, магия.
— Не спорю. Представляешь, что было бы, если бы отец узнал?
— Разнос не менее громкий, чем у Лоренса. Нас спасли личины: если бы этот зануда нас узнал, то обязательно бы сдал.
— Да, от него можно чего угодно ожидать, — согласилась Линэль. — Помнишь, как он сдал меня маме, когда я сбежала на ночь с тем стражником? А потом еще шлюхой обозвал. Сам-то!
Слова сестры невольно напомнили Лидэлю о скорой женитьбе Лоренса, и он вновь помрачнел. Хорошего настроения как не бывало.
Лоренс потер скулу — вечером они опять сцепились с Лидэлем, еще от Линэль получил, которая не пожалела на старшего брата магии — и посмотрел на карту северных границ. Когда они с генералом Рисанэ обсуждали войну в Арле, то последний по просьбе кронпринца на скорую руку набросал схему всех произошедших нападений северных орков с датами. Теперь Лоренс внимательно сверял карту с копиями донесений, стараясь не думать, как он презирает младшего брата с сестрой. Оба были невоздержанны, невоспитанны и ненавидели его. Лидэль вечно завидовал и насмехался, стоило только Лоренсу оступиться, а Линэль была у него наподхват, постоянно демонстрируя старшему брату, что отец их любит, а его нет. А еще надо было обязательно напомнить ему, что у него нет матери, и что он не справляется со своими обязанностями кронпринца, и как вообще такой тупица, как он, будет ими править — он же погубит королевство… Классические оскорбления, он слышал их тысячу раз, но все равно было неприятно, хотелось придушить Лидэля с Линэль. Какие же они… счастливые. Беззаботные. Веселые. Глупые. Как же он их терпеть не может. Надо было все-таки не прикрывать их, пусть бы над ними потешался весь дворец, а не над ним!
Усилием воли Лоренс вновь сосредоточился на карте. Это была долгая, нудная и кропотливая работа. Ночь за окном уже давно накрыла горизонт, а дворец уснул, утомленный дневными делами. Лоренс устало потер глаза и продолжил. Когда стрелки на часах показали на цифру три, он наконец-то закончил.
Вглядываясь в получившуюся картину, он прищурился точно так же, как отец утром. Теперь Лоренс был уверен, что среди них завелся предатель. Кто-то задерживал донесения, а некоторых и вовсе не хватало, но проделано все было с таким мастерством, что невольно возникали мысли, что это не рядовая фигура, это кто-то значимый. Кто-то, кто связан с государственными делами на самом высоком уровне.
Королева сидела у окна и читала. Вернее, пыталась. Ночь была неизменно временем разочарований. С момента рождения Ловэля Лестер ни разу не навестил ее и никак не выразил свою заинтересованность. Единственной любовью его величества оставалось его королевство. Ради него он готов был на все, начиная с третирования собственного сына и заканчивая ледяным игнорированием собственной жены.
Алеста захлопнула сборник стихотворений: сегодня любовная поэзия точно не могла настроить ее на благодушный лад. От распахнутого окна повеяло прохладой. За спиной скрипнула половица, и на плечо королеве легла рука в перчатке, не давая обернуться.