Хождение Восвояси
Шрифт:
– Сойдет, – махнула она рукой. – Потом нужна капуста…
– Что?
– Это овощ такой. Зеленый. Круглый. С листьями, – устало вздохнула она.
– Дайкон! – радостно воскликнул повар.
– Ага, – с облегчением выдохнула княжна. – Дальше… лук и чеснок.
И, не дожидаясь коронного вопроса повелителя дворцовой кухни, выпалила:
– Это такой дайкон желтого и бежевого цвета! Круглый!
Повар, лучась радостью и желанием угодить, торопливо записал и воззрился на нее:
– Что-то еще, Ори-сан?
Княжна почесала подбородок.
– Помидоры?..
– Дайкон!
– Да, он, – кивнула она и вытерла пот со лба, выступивший от напряжения. Всё это вместе взятое надо почистить, сложить в котел с мясом…
На этом месте повар застонал, но девочка непреклонно продолжила:
– …и варить, пока не сварится.
– А рис когда добавлять, осмелюсь полюбопытствовать?
– Какой рис добавлять? Не надо рис добавлять!
Искусима наморщил лоб, соображая, сообразил и склонился, сложив перед собой ладони лодочкой:
– Не будем рис добавлять. Всё будет исполнено, как вы сказали, Ори-сан.
– Ну и хорошо. Исполняйте, – с чувством наполовину сделанной работы Лёка обернулась к группе поддержки, застывшей в благоговении перед лицом ее кулинарного гения, закатала рукава и потерла руки в предвкушении новых трудов: – А я займусь пирожками!
Заниматься пирожками Лёка рассчитывала недолго. Она видела один раз, как стряпуха тетка Маланья их лепила: ничего сложного.
С видом хирургического светилы на бенефисе она обмотала сарафан поданным полотенцем как фартуком и, не глядя, протянула руку:
– Тесто! Начинку!
Искусай, едва не спотыкаясь, подбежал с деревянным тазиком, накрытым тряпочкой, на вытянутых руках и протянул с поклоном, как иноземный посол – сундук с драгоценностями. За ним с подносом, накрытым такой же тряпочкой, стоял начинконосец. Лёка приподняла ткань и с подозрением глянула на белую массу, устроившуюся большим комом на дне таза:
– Это что? Тесто?
– Тесто, Ори-сан! Как вы велели, Ори-сан!
Лёка задумчиво сдвинула брови. Когда она проходила мимо Маланьи, тесто на столе у нее было плоским, как блин. И кстати о столе… Она оглянулась в поисках оного, но всё, на что натыкался ее взор, имело высоту ножек максимум ладони в две. "Ну не тащить же наш стол из башни", – вздохнула она мысленно и опустилась на пол перед ближайшим свободным недомерком.
Коленки заболели сразу. Она попробовала вытянуть ноги под столом, но добилась только того, что он зацепился за большой палец и уехал в район пяток. Побагровевшая Лёлька встретилась взглядами с Искусаем, и видно, что-то было в ее взоре такого, что главный повар дворца молча бросился прочь – и вернулся через минуту с четырьмя тюльками одинаковой длины. Усилиями подручных столик вознесся на невиданную для него высоту и замер в таком положении, удерживаемый четырьмя парами поварятских рук.
Лёлька удовлетворенно кивнула, вывалила тесто на столешницу, отполированную десятками трудолюбивых рук, и принялась разравнивать, чтобы получилось плоским, как у Маланьи.
Тесто разравнивалось замечательно. Даже слишком. Размазавшись блином по всей поверхности, оно обвисло с краев как очень
Тетка Маланья брала со стола плоские кругляши теста, клала ложкой в середину начинку, защипывала и складывала на сковородку. Отлично. Так и поступим.
Как получить идеально ровный кругляш, она знала, но циркуля поблизости не было, поэтому пришлось импровизировать. Ножом она разрезала тесто на квадраты, показала поварятам, медленно впадавшим в ступор от немыслимых кулинарных высот, как срезать углы, чтобы вышли круги, и довольная обернулась в поисках ответственного за начинку, с чисто вамаясьским терпением и невозмутимостью всё это время ожидавшего рядом. Откинув тряпицу, она ошарашенно уставилась на ляжку кого-то небольшого и мускулистого.
– Что-то не так? – Искусай снова проинтуичил неприятности до момента их зарождения.
– Мясо должно быть порублено, – с укором сказала княжна, – и в него добавлены приправы.
– Какие? – Искусай был весь внимание и услужливость.
Подумав о культурно-кулинарной разнице, Лёлька решила предаться эксперименту:
– Да какие вы у себя используете.
– Будет сделано, Ори-сан!
Замысловатое движение бровей – и начинкодержатель со скоростью преследуемого оленя скрылся за ширмой вместе со своей подопечной. Через секунду оттуда донеслись звуки ударов, кряхтение и какая-то возня. Но не успели Ивановичи подумать, что не иначе как ляжка оказала сопротивление, как поваренок с подносом на вытянутых руках гордо выплыл на простор дворцовой кухни. На темной поверхности красовалась та же самая ляжка, разрубленная на пять частей и обмазанная какой-то зеленой гадостью.
Отношение Лёки к увиденному слишком явно отразилось на ее физиономии, или главный повар за годы службы действительно выработал зачатки ясновидения и телепатии, но яростно вскинутая ладонь остановила носителя начинки на полпути.
– На десять частей, – с каменным выражением лица проговорил Искусай, а после быстрого взгляда на высокородную арендаторшу кухонного угла быстро добавил: – А потом каждую еще на столько же.
– А во что упало мясо, пока его рубили? – впечатленный открывавшимися пред ним лукоморско-вамаясьскими кухонными таинствами, робко спросил Ярик.
– Оно никуда не падало, Яри-сан, – повар испуганно глянул на мальчика.
– А в чем оно тогда?
– В че… А, это! Это не то, что вы подумали. Это васаби. Ори-сан приказала использовать наши обычные приправы.
– А… еще более обычные… использовать можно? – слегка нервно проговорила Лёлька.
– Конечно, Ори-сан! – радостно воскликнул Искусай и выкрикнул в адрес рубящегося с ляжкой поваренка: – Окуни! Добавь к васаби дайкону!
Спустя пять минут перед Лёкой стоял гордый начинконачальник с подносом, на котором горкой возвышалось нечто цвета жабы, попавшей в малиновое варенье.