Хозяйка расцветающего поместья
Шрифт:
— Анастасия Павловна, я восхищен вашим живым умом и энциклопедическими знаниями, — осторожно заговорил исправник. — Но болезнь появилась в Рутении только этой весной. На юге, в Понизовье. Вероятно, с кораблями, по крайней мере так предполагает Иван Михайлович. Откуда вам знать…
Я мысленно застонала. Вряд ли Стрельцов отреагирует на правду лучше Виктора.
— Скажем так: озарение свыше.
Исправник задумчиво покачал головой — видно было, что только хорошее воспитание не позволяет ему сказать все, что он об этом думает. Я торопливо добавила:
— Вы вправе считать мои слова глупостью, потому что ничем, кроме озарения, вызванного магией благословения,
— Я слышал, что некоторые дамы, обладающие благословением, действительно умели исцелять наложением рук. Но ни я, ни мои солдаты не дамы. Как и Иван Михайлович, к сожалению.
Исправник улыбнулся, хотя было заметно, что на душе у него скребут кошки. Я его понимала. Послушаешь бредни дамочки — станешь посмешищем. Проигнорируешь — а вдруг в тех бреднях действительно чудесное откровение, позволяющее спасти людей?
— Что вы предлагаете?
— Холера обычно передается с загрязненной водой… — начала я, изо всех сил стараясь излагать кратко, но понятно, избегая привычных мне терминов.
Стрельцов выслушал меня, не перебивая.
— Ваши слова звучат разумно, — медленно произнес он, когда я закончила. — К тому же, чем маяться от безделья, карауля мужиков, и уповать на господа, лучше попробовать сделать хоть что-то. Те меры, которые вы предлагаете… Если они бесполезны, то по крайней мере и безвредны. Если же они помогут, даже одна спасенная жизнь — уже благо. Вы запишете все это, чтобы я мог перечитать и ничего не упустить; и поделиться с Иваном Михайловичем?
А заодно спросить доктора, что он обо всем этом думает. Пусть. Сомнения исправника были понятны, а Иван Михайлович не из тех, кто отворачивается от нового.
— Конечно. И я дам вам мешок охлоренной извести.
Как удачно, что в городе — как давно это было! — я пожадничала и привезла хлорки столько, что, когда остыла, схватилась за голову — этого на десяток лет хватит, если к тому времени она не разложится до обычной извести. И как жаль, что в этом мире пока не придумали копировальную бумагу. Ведь Стрельцов — не единственный, кому нужно написать подробную инструкцию.
— Вы позволите мне тоже написать несколько писем, раз уж выдалась свободная минута? — спросил он.
Конечно, — я подала ему коробочку с перьями. Смотреть, что и кому он пишет, не стала — не до того.
Наконец я распрощалась с исправником. Окликнула Марью.
— Давно ты у брата была?
— Он ко мне с утра приходил.
— Он к тебе, — уточнила я. — Не ты к нему. У него в доме не ела.
— Нет, — растерялась нянька.
— Гостинчиков он не принес?
— Как без гостинчиков-то? — улыбнулась нянька. — Платок подарил, из города привез.
— Но не еду? Ни пряников, ни меда, ничего такого?
— Да что случилось, касаточка?
Кажется, моя тревога передалась и Марье.
— Платок тот утюгом горячим прогладь, и руки вымой как следует. Похоже, нутряная хворь, которая твою родственницу одолела, — холера.
Я коротко рассказала ей о симптомах и опасности болезни. Марья, охнув, опустилась на стул, снова подскочив, осенила себя священным знамением.
— Что же делать, Настенька? Кроме как молиться?
Глава 41
Что делать…
Я прекрасно знала что, но представления не имела, как все организовать. Хорошо было дома: сообщаешь в Роспотребнадзор, и дальше уже их забота — эпидемиологическое расследование, карантинные меры, дезинфекция. А здесь…
—
Пока Марья гоняла мальчишку за остальными, я подтянула к себе листок и начала записывать все, что нужно сделать в усадьбе. Продезинфицировать все бочки для питьевой воды. И в доме, откуда вода шла на кухню, и в саду, поставленные для работников. Регулярно повторять обработку. Воду, прежде чем отправить в бочки, кипятить — вот кухарка-то обрадуется! И да, прокипяченную воду придется где-то остужать. Поставить кого-то следить, чтобы из ковшей, повешенных на края бочки, не пили, а только наливали в кружки. И позаботиться, чтобы кружек было достаточно — и чистых, и погруженных в дезраствор. Впервые за время, проведенное в этом мире, я пожалела, что здесь нет одноразовой посуды. Еще ведь и куча мисок понадобится: крестьяне привыкли есть из одного котла, черпая по очереди каждый своей ложкой. Придется запретить так делать — и подобрать нужные слова, чтобы запрет не сочли пустым барским капризом. Посуду нужно будет мыть и дезинфицировать, значит, назначить ответственного за своевременный «посудооборот» и приставить кого-то помогать судомойке.
Заставить мыть все овощи и фрукты, прежде чем тащить в рот. Та еще задача, учитывая, что работники норовят то сорвать яблоко прямо с ветки, то вырвать морковку из грядки и, обтерев о рукав или живот, смачно захрустеть. Заставить всех мыть руки — прямо как в детском саду, честное слово.
Начать засыпать отхожие места хлоркой — до сих пор я этого не делала, отправляла содержимое выгребных ям в компост.
На случай, если больные в усадьбе все же появятся — а в чудо я не верила, — освободить каретный сарай, поставить перегородки, отделив больных от контактных, сколотить нары и шкафы, хотя бы стеллажи, и позаботиться о постельном белье и прочих необходимых вещах. Ах да, отгородить помещение для дезинфекции и стирки вещей больных и организовать безопасную утилизацию биологических отходов. Ровно так, как я рассказывала Стрельцову: отдельные емкости, яма вдали от колодцев, домов и огородов, и каждую порцию отходов засыпать хлоркой и землей. Яму придется выкопать заранее.
И самое сложное…
— Как это в деревню никому не ходить и оттуда никого не пускать? — ахнула Дуня, когда я заговорила об этом. — А матушка моя? А сестренки?
— Дуняша, я понимаю, — сказала я как можно мягче.
Я правда понимала. Все, чего мне самой хотелось сейчас, — это помчаться к мужу и свекрови предупредить. Но придется обойтись письмами.
— Дело ведь не в том, чтобы разлучить тебя и других с родными. Беда в том, что болезнь проявляет себя не сразу. Человек может выглядеть здоровым, а бесы на нем уже сидят и только и ждут, чтобы к другим людям перебраться или в воду спрятаться.
— А если матушка заболеет? — На ее ресницах замерцали слезы.
Петр с сочувствием глянул на нее, но в этих кругах «миловаться» прилюдно было неприлично, так что он только и мог, что смотреть.
— Даст бог, господин урядник быстро найдет зараженный колодец. Я рассказала ему все то же, что и вам сейчас. Он объяснит деревенским, как защититься от бесов. Те, кто его послушает, будут в безопасности.
Послушают ли его — другой вопрос. Крестьяне не слишком доверяли властям, не привыкли ждать от них ничего, кроме очередного подвоха. Найти среди своих работников людей, достаточно авторитетных и ответственных для того, чтобы заставить слушаться остальных, я могу. Но исправник в деревне чужой…